Капровски сконфуженно отвернулся; молодой стажер отбросил бесполезные сожаления и удрученно поднялся.
— Ладно, — сказал он спокойно. — Я готов. Разрешите мне только переодеться. Один из ваших людей может пойти со мной и присмотреть, чтобы я не сбежал…
— Вы мне не нужны, — спокойно ответил Кленси. — Садитесь. — Он толкнул молодого человека обратно в кресло. — Существует закон, который предусматривает наказание за то, что вы сделали, но, откровенно говоря, мне очень неприятно применять его, особенно против врача. Это погубит вас как профессионала, но я сомневаюсь, чтобы этот закон причинил вам много вреда. Я скорее должен возбудить против вас обвинение за то, что вы мешали следствию. Вы заставили меня потратить массу времени на размышления. Но если я посажу вас за решетку, то это едва ли мне сейчас поможет; и откровенно говоря, я могу представить, что вы должны были чувствовать.
— Вы не собираетесь меня арестовывать?
— Именно это я имею в виду, — спокойно кивнул Кленси. — Я просто хотел убрать с дороги лишнюю головоломку, и заняться одним покушением на Росси, а не двумя. И в свою очередь, я хотел бы, чтобы вы временно подержали тело в кладовой.
— И это всё?
— Это все. Если не считать, что я хотел бы, чтобы вы продолжали об этом помалкивать.
В глазах молодого врача вновь угасла родившаяся было надежда.
— Но они уже знают…
— Никто не знает, — начал Кленси и неожиданно остановился, внезапно все поняв. — Кто вам это сказал? Кто? — Он вскочил на ноги и наклонился над молодым врачом. — Ну, кто?
— Мистер Росси — Пит Росси, его брат, — сказал доктор. — Вот как я узнал, что они на самом деле не… Он пришел сюда и потребовал сказать, где его брат. Я… Я не мог солгать. — Его взгляд поник. — Я боялся.
На миг наступило сдавленное молчание, прерванное в конце концов доктором Фрименом.
— Прекрасно, — мягко произнес он. — Наконец-то. Все в порядке, Кленси; ну, а теперь вы собираетесь сообщить в отдел по расследованию убийств?
— Подождите! — сказал Кленси. Он выпрямился, напряженно размышляя, и опять наклонился над доктором. — Когда он был здесь, этот Пит Росси?
— Часа в три дня, примерно…
— Вы показали ему тело?
— Да…
Кленси кивнул, напряженно вглядываясь в доктора.
— Что он сказал, когда увидел нож?
— Он не сказал ничего. И я не сказал ничего… — Молодой стажер поднял голову. — Но узнал только он один. Я ничего не сказал мистеру Чалмерсу, когда он был здесь сегодня утром… Я сказал ему то, что вы велели…
Кленси снова выпрямился, его взгляд был ледяным. Остальные молча наблюдали за ним.
— Теперь послушайте меня, доктор, — сказал он, его голос был тихим, но беспощадным. — Мои симпатии были на вашей стороне, но вы их быстро потеряли. Теперь я снова повторяю вам, что вы должны молчать, и на этот раз я не шучу. Если вы хоть намекнете об этом, то я начну против вас дело по обвинению в нанесении увечий так быстро, что вы опомниться не успеете. И можете себе представить, что станет с вашей карьерой. — Он повернулся к остальным. — Пойдемте отсюда.
От двери обернулся.
— Еще одно. Человек, обслуживающего бойлер, или кто-нибудь, кому он расскажет об этом, будут говорить, что мы приходили с черного входа и что-то вынюхивали. Вы можете сказать, что мы приходили в связи с обследованием водопровода или с проверкой санитарных условий или придумать что-нибудь еще…
Не став дожидаться ответа, Кленси быстро пошел к лифту. Молча спустившись вниз, они вышли из холла, провожаемые удивленным взглядом сестры, которая не видела, как они вошли. На тротуаре перестроились.
— Кленси, — безнадежно сказал доктор Фримен, — как долго вы собираетесь продолжать этот идиотизм? Позвоните в отдел по расследованию убийств и пусть они занимаются этим. Теперь, когда Пит Росси знает…
— Он не собирается ничего говорить, — уверенно заявил Кленси.
— Но почему не собирается?
— Не знаю почему, но не собирается. Если бы он хотел это сделать, то уже сделал бы.
— Вы устали, Кленси, — настаивал доктор Фримен. — Вам следует съесть хороший кусок мяса и основательно выспаться.
— Да, все это мне нужно, — согласился Кленси, — а еще хороший пинок в зад. Я должен был слушать, когда кто-то говорит, даже когда говорит такой глупец, как Барнет. Я потерял полдня на то, что должен был увидеть сразу. Если бы не это, возможно мы бы уже что-нибудь выяснили.
Капровски наконец-то, казалось, понял, о чем речь.
— Значит, если доктор не убивал его, — сказал он с удивленной миной, то мы опять оказались там, откуда начали. Стало быть тот, кто стрелял в него в отеле, и есть убийца.
— Правильно, — подтвердил Кленси.
— И мы не знаем, кто это.
— И это верно, — согласился Кленси. — Но держу пари, что есть человек, который это знает. Это Энн Реник. Я был чертовски вежлив с ней сегодня утром, но сейчас время для вежливости миновало. Сейчас мы отправимся туда и получим простой ответ на простой вопрос: кто стрелял в нашего парня Джонни Росси? И почему?
Он повернулся к доктору Фримену.
— Доктор, тысяча благодарностей. Вы получите вашего покойника для разделки его на куски самое позднее завтра. А пока я буду весьма вам признателен, если вы забудете, как провели сегодняшний вечер.
Доктор Фримен улыбнулся.
— Вы хотите отделаться от меня, Кленси? Нет уж, я отправляюсь с вами. Все равно вечер уже пропал.
Кленси пожал плечами.
— Как хотите. Ладно, пошли.
Он шагнул к бровке тротуара и поднял руку, пытаясь привлечь внимание проезжавшего такси. В ярком свете фар, которые включил какой-то мотоциклист, его худощавая фигура казалась особенно постаревшей и измученной. Доктор Фримен выругался про себя и предпринял последнюю попытку призвать к разуму.
— Кленси, вы спятили. Передайте это в отдел по расследованию убийств, отправляйтесь домой и как следует отдохните.
— Вы сами спятили, док. Если я сейчас пойду спать, то проснусь в Гринпойнт в синей форме с серебряными пуговицами.
Рядом с ним остановилось такси; Кленси взялся за ручку двери.
— Или окажусь под подозрением. Вы ведь сами знаете это. Поехали.
Суббота, 20.05
Когда такси остановилось возле дома номер 1210 на 86-й Вест-стрит, Мэри Келли не было видно, не было видно и Куинлевена. Все четверо мужчин выбрались из машины, Кленси огляделся вокруг; к ним приближался ровный стук высоких каблуков по тротуару. Женщина, которая шла по направлению к Коламбус-авеню, молча миновала их и вошла в небольшое здание неподалеку. Кивнув остальным, Кленси последовал за ней.
Мэри Келли поджидала его в холле.
— Ну?
Мэри Келли была женщиной лет тридцати с простоватым, но приятным лицом и очень симпатичной фигурой. Её главным достоинством были глаза, но она не знала об этом.
Она также не знала, почему никто не зовет её просто Мэри вместо полного имени — Мэри Келли, но действительно так никто не делал. И еще Мэри Келли считала, что такой симпатичный мужчина как лейтенант Кленси не должен жить без жены, которая согревала бы ему постель; и Кленси не то чтобы не догадывался о её чувствах. Он видел участие, которое у нее вызвало его усталое лицо и потому повторил свой вопрос несколько жестко, чем следовало.
— Ну, она все еще там?
— Она все еще там, — сказала Мэри Келли, взглянув на опущенные шторы в квартире на втором этаже дома, находившегося на другой стороне улицы. — Свет еще горит.
— А где Куинлевен?
— Где-то здесь, делает вид, что возится с телефонными проводами.
Кленси кивнул.
— Мы намерены поговорить с ней. Я оставлю Капровского снаружи с вами.
Из двери, ведущей внутрь здания, вышла женщина и с любопытством уставилась на парочку, стоявшую в холле. Её глаза с симпатией скользнули по лицу Мэри Келли; Кленси кашлянул и приподнял шляпу.
— Благодарю за информацию, мадам, — сказал он и быстро вышел вслед за улыбающейся женщиной. Позади послышался ласковый голос Мэри Келли.