Я поднял голову и спросил:
— Разве ваши новости не появятся на следующий день в газете? Я просто подожду и куплю «Таймс».
— Появятся, но не все. Есть материалы, которые нельзя публиковать, даже если уверен, что это правда.
Он сказал это с таким видом, словно изрек мудрость.
— Боюсь, вы будете узнавать новости раньше меня, — заметил я.
— Ничего, я рискну. Договорились?
— У вас есть карточка?
Он достал визитку и протянул мне. Зажав ее между пальцами, я взялся за руль и взглянул на карточку. Почему бы и нет? Знающий человек мне не помешает.
— Ладно, договорились.
Я попросил его отойти, захлопнул дверцу и завел машину. Макэвой стоял рядом. Я опустил стекло.
— Что? — произнес я.
— Хочу напомнить: вы не должны появляться на страницах других газет или в телепередачах с любой информацией, которая неизвестна мне.
— Не волнуйтесь. Я знаю, как это работает.
— Отлично.
Я переключился на заднюю скорость, но потом кое-что вспомнил и нажал на тормоз.
— Один вопрос. Насколько близко вы знакомы с Босхом, детективом, ведущим расследование?
— Я его знаю, но не близко. У него нет близких знакомых. Включая напарника.
— Что за история с ним случилась?
— Никогда не спрашивал.
— Ну а вообще он хорош?
— В расследовании преступлений? Очень. Один из лучших.
Я кивнул. Фанат своего дела.
— Берегите ноги.
Я дал задний ход и сделал разворот. Макэвой крикнул:
— Классные номера, Холлер!
Спускаясь вниз, я помахал ему рукой. Я пытался вспомнить, на каком «линкольне» еду и какой у него номерной знак. У меня был парк из трех лимузинов — я собрал его, когда вел крупные дела. Но в последнее время автомобили использовались очень редко, поэтому я ездил на них поочередно, чтобы не дать застояться двигателям и прочистить выхлопные трубы. Это входило в мою стратегию возвращения. Не считая номерных знаков, автомобили были точными копиями, и я не помнил, какой из них взял на сей раз.
Подъехав к будке дежурного и предъявив квитанцию, я увидел в окошке маленький монитор. Он передавал изображение с той самой камеры, о которой говорил Циско. Она висела где-то позади моей машины и была расположена так, чтобы показывать задний бампер и номера автомобилей.
Там я увидел свой номерной знак и поморщился.
В суде меня ждал один из клиентов Винсента. Я должен был с ним встретиться и «отвести» прямиком в тюрьму.
9
Когда я вошел в зал, судья Джудит Чэмпейн уже сидела в своем кресле и разбирала ходатайства. Внизу терпеливо ждали очереди восемь юристов. Прислонив свою чудо-сумку к перилам, я шепнул судебному приставу, что прибыл по делу Эдгара Риза вместо Джерри Винсента. Тот ответил, что судья буквально завалена ходатайствами, но приговор Риза будет объявлен первым. Я спросил, нельзя ли увидеть Риза; пристав встал и проводил меня к расположенной рядом с кафедрой стальной двери, за которой находилась камера. В ней сидело трое.
— Эдгар Риз! — позвал я.
К решетке подошел невысокий, крепко сбитый мужчина с белой кожей. Увидев на его шее тюремные татуировки, я облегченно вздохнул. Риз уже не раз бывал в тюрьме. Мне не придется держать за руку перепуганного новичка. А это облегчает дело.
— Меня зовут Майкл Холлер. Сегодня я замещаю вашего адвоката.
Объяснять парню, что случилось с Винсентом, не имело смысла. Риз забросал бы меня вопросами, на которые я все равно не мог бы ответить.
— Где Джерри? — спросил Риз.
— Не сумел прийти. Вы готовы выслушать приговор?
— А что, у меня есть выбор?
— Джерри сказал вам, чего можно ожидать?
— Да. Пять лет в тюрьме штата, за примерное поведение выпустят через три.
Скорее уж через четыре, подумал я, но спорить не стал.
— Хорошо, сейчас судья закончит с кое-какими делами, и вас проведут в зал. Обвинитель прочтет кучу всяких бумаг, затем спросит, все ли понятно, вы кивнете, и судья объявит приговор. На это уйдет не более пятнадцати минут.
— Мне плевать, сколько на это уйдет. Я не тороплюсь.
Я молча кивнул и оставил его в камере. На выходе я негромко постучал в металлическую дверь, чтобы меня услышал судебный пристав — в округе Лос-Анджелес они являются заместителями шерифа, — но не услышала судья. Пристав выпустил меня, и я сел в первом ряду на галерее. Открыв сумку, достал захваченные с собой бумаги и положил их рядом на скамью.
Сверху лежало досье на Эдгара Риза. Я успел бегло пролистать его, готовясь к встрече. Риз прибегал к услугам Винсента. Обычное дело — сбыт наркотиков. Риз продавал собственный товар, и его подставил один из покупателей, работавший тайным осведомителем. Согласно документам, полиция решила завербовать клиента, выяснив, что у него есть зуб на продавца. Однажды он купил у Риза кокаин и обнаружил, что в нем слишком много детского слабительного. Типичная ошибка торговцев, которые сами потребляют свой продукт: они сильно разбавляют порошок, чтобы оставить больше «дури» для себя, и резко снижают качество товара. Плохой способ вести бизнес, поскольку он быстро создает врагов. Наркоман, подрабатывающий стукачом в полиции, всегда первым сдаст того дилера, против которого что-нибудь имеет. Так Эдгар Риз получил урок, над ним ему предстояло размышлять за решеткой в ближайшие пять лет.