Олег не стал её ласкать, целовать и гладить, как она ожидала и надеялась, он одним движением снял с неё трусики, перевернул на спину и вошел в неё с силой, грубо. Он был - она это потом поняла - настоящим мужиком, без сантиментов и телячьих нежностей, привыкшим брать, не спрашивая на то разрешения. Настя застонала от неожиданности, и...
Что было дальше, она не очень помнила, ей казалось, что по ней прокатился каток, и этого она не сможет выдержать. Но внезапно ей стало легко, она будто воспарила над землей и взмолилась:
- Еще... Еще...
Почувствовав, что Олег приостановился, чуть замер, она зашептала пересохшими губами:
- Не сдерживай себя, миленький мой....
Ей вспомнилась, как видение уплывшего прошлого, женщина на берегу озера с её иступленными стонами, и ей страстно захотелось, чтобы Олег ей сказал что-нибудь грубое, как тот парень. Словно бы угадав, чего она хочет, Олег потребовал:
- Дай, сучка! Глубже!.. До конца!..
И она счастливо ответила:
- Возьми!
Когда она потом, после всего, тихо-тихо лежала рядом с уснувшим Олегом, она поняла, что только теперь стала женщиной. Все, что было с Володей, не зацепило, не запало ей в душу. И женщиной становятся не тогда, когда на тебя впервые наваливается какой-то мужичок, воспользовавшийся обстоятельствами и настроением.
Теперь она это точно знала. Но если бы её сейчас спросили, любит ли она Олега, настя затрудниалсь бы с ответом. А вот что она влюбилась в него - это точно.
Сладкое похмелье
На следующий день Настя проснулась от того, что из соседней комнаты, служившей столовой, доносился звон чашек, бутылок, тарелок. Олега не было, и угол, в котором были поставлены с вечера ружье и положены тулуп, валенки, меховой комбинезон и прочая охотничья амуниция, опустел, казался обобранным.
Настя набросила спортивный костюмчик - халат взять не сообразила - и высунулась из своей комнаты. Элеонора поставила на стол огромный таз с горячей водой и мыла в нем посуду. Батарея пустых бутылок, составленных у входа, зримо напоминала о вечерней "баталии".
- Просыпайся, соня, - бодро приказала Элеонора. - Порядок наведем и сядем кофейку попить.
Настя брезгливо глянула на объедки, которые Элеонора сваливала в бумажный мешок.
- Но-но! - прикрикнула на неё Элеонора. - Убираться - это наша, бабья работа. Головка бо-бо?
Настя кивнула. В голове был неясный шум, чувствовала она себя усталой и разбитой.
Элеонора налила ей полрюмки коньяка:
- Опрокинь, станет легче.
Настя с трудом осилила коньяк и ей действительно стало легче. Она вроде бы возродилась, жизнь снова приобрела краски: через окна пробивалось яркое солнце и в оттаявших в хорошо натопленном доме оконных стеклах виден был белый искрящийся снег.
- Не так люблю пить, как похмеляться, - улыбнулась, глядя на неё Элеонора, - чувствуешь, как забегала кровь по венам, все жилки затрепетали?
- Угу, - пролепетала Настя, прожевывая ломтик лимона. Ей и в самом деле стало лучше, отступила тошнота, руки освободились от сковывавшей их тяжести.
- Значит так, - деловито распорядилась Элеонора, - все убираем, мужик любит чистоту и порядок, пьем кофе, идем гулять - приводить себя в норму...
Она бросила быстрый взгляд на Настю:
- Ты глянь на себя в зеркало, девица! Круги темнющие под глазами, мордашка в пятнах от макияжа, как линялая блузка после стирки, волосенки дыбом... Немедленно под душ - холодный и горячий! Три себя мочалкой до посинения, разгоняй кровь! Ты с собой что-нибудь кроме этого задрипанного костюмчика взяла, пионервожатая? Нет? Ладно, одолжу халатик, да такой, что мужики взвоют волками на луну...
Она весело тараторила, грохоча посудой, ей нравилось направлять Настю - молоденькую и необструганную ещё - на ту дорожку, по которой шла уже давно сама. И еще, что Настю немного удивило, она не видела в ней соперницу, конкурентку. Да и с какой стати ей было это делать? Два мужика, две бабы... Но Насте ещё предстояло многое для себя уяснить, в том числе и этот вариант: два да две...
Элеонора, которая была на охоте со "своим" Алексеем в прошлый раз, объяснила Насте, что их мужики обязательно завалят и лося, и кабана, уж они-то не упустят шанс. Да и местные охотники постараются, слышала ведь вчера уговор, что мясо делится поровну. Половина лосихи, это килограмм по тридцать на каждого чистого мяса - всем хватит, а для мужиков этого мяса на месяц.
- А что, Алексей женат? - поинтересовалась Настя.
- Конечно. Я с его женой знакома - ничего особенного. Типичная история: в нужный момент затащила на себя, немедленно забеременела и тут же в ЗАГС - шлеп печать!
- А ты с ним... давно?
- Да перестань ты выспрашивать! Давно... Недавно... Сегодня я с ним!
Они выпили ещё по рюмке коньяка и как лакомство к нему - крепкий черный кофе.
- Если у мужиков будет удачная охота и хорошее настроение, они за нами пришлют кого-либо из егерей, выпить "на крови", это для них запредельный кайф. Поэтому, телочка, одевайся потеплее, пойдем погуляем, чтобы освежиться, оклематься. День у нас с тобою будет трудный.
- С чего бы это? - удивилась Настя.
- Увидишь, - загадочно ответила Элеонора.
Они одели тулупчики, которые в домике, очевидно, специально держали для "дам", валенки, ушанки. От домика к домику вели протоптанные в глубоком снегу тропинки. Элеонора дурашливо толкнула Настю и та завалилась в сугроб - только валенки наружу. Сделала вид, что не может встать, протянула Элеоноре руку и вдруг тоже свалила в снег. Они валялись в снегу, взвизгивая, хохоча, швыряясь снежками - до изнеможения. Эта возня изгнала остатки хмеля и девушки встали на ноги свеженькими и бодрыми.
- Телки стоялые, - процедил сквозь зубы мужик, покуривавший на крылечке конторы охотхозяйства.
Настя услышала, залилась багровым румянцем.
- Ты чего? - удивилась Элеонора. - Мы и есть телки. Только мужичку завидно, уж он-то знает, что такие как мы не простаивают, мы всегда в деле. Но не для него. Так что упрячь, подруга, свою совесть в самый дальний кармашек...
Но Насте сложно было последовать её совету.
Они шли молча, Насте хотелось крикнуть на весь этот примолкший под снегом и низким сереньким небом лес, что она - не такая, она... А какая она? Как объяснить, что она здесь, в лесу, с мужиком, который на десяток лет старше её, женат и все такое прочее? Позвал и поехала, потащил в постель - и легла, не задержалась.
Элеонора угадала, почему примолкла Настя и тихо сказала:
- Ничего, Настюха, это пройдет... Я тоже, когда первый, второй раз попала в такие ситуации, начала было себя терзать, слюни пускать. А потом сказала: угомонись, пользуйся тем, чего у тебя нет, а у них есть! Да тебе надо полгода свою вожатскую зарплату копить, чтобы вот так в лес выехать, сидеть за столом, заваленным выпивками и закусками, у костра постоять, в баньке попариться...
- А что, будут баня и костер? - спросила Настя.
- Много ещё чего будет! - заверила Элеонора. - Так вот, продолжу лекцию... Тебя ублажают не просто на все сто, как мы говаривали девочками, а на сто тысяч и выше! И чего от тебя в ответ желают? Ага... Сообразила! Так отдавай, не скупись, самой ведь не только не противно, а совсем наоборот! Отдавай так, чтобы снова позвали!
- Замолчи, Эля! - попросила Настя. И добавила: - Ты говоришь так, словно мы проститутки какие-нибудь.
- Проститутки на рынках да вокзалах клиентов выискивают! А мы с тобой, подруга,.. породистые лошадки. И дорогие, заметь! Таким, как Олег и Алексей, дешевки ни к чему. Они за свои деньги и возможности хотят иметь качественный товар!