Мандрыкин снова поднял свой стакан, выпил и поставил его обратно. Был момент, когда его голова появилась в тусклом свете, и ужас его убитого лица шокировал внешней элегантностью. Его глаза и губы были поразительно неуместны в безликой массе влажной, очищенной плоти.
- Наша разведка знала об этой выгребной яме в течение десятилетия, но это не было главной заботой. Просто это было тем, на что они смотрели. Теперь, после взрыва в Магнитогорске, это кажется им более важным. Ячейки ИГИЛ - самые важные из всех.
- Наш сотрудник участвовал в операции, которая пыталась найти и обезвредить боевика ИГИЛ по имени Гасан Фархадов. Фархадов является террористическим стратегом, и за последние десять месяцев из наших надежных источников мы получали сведения о его нахождении в различных городах: Санкт-Петербурге, Стамбуле, Киеве, Тиране и Баку.
- Служба внешней разведки была встревожена этими сообщениями, и они начали интенсивный поиск Фархадова. Лазарев был в центре операции по поиску Гасана. Его деятельность поставила его в чрезвычайно рискованную ситуацию. Чуть более месяца назад он исчез.
- Чуть более месяца?
- Да. Это вас удивляет?
- Немного. Мне примерно месяц назад сказали, чтобы я готовился к освобождению по УДО.
Мандрыкин слегка наклонился вперед на своем стуле, почти достаточно, чтобы обнажить свое лицо. Казалось, он хотел говорить осторожно.
- Господин Беликов, - сказал он, - наш офицер был ... важен в своем тайном мире. Это маленький мир, в котором принимаются решения и делаются вещи, которые имеют последствия во времени и может быть на долгие годы. Люди, на которых он работал, знали о нем больше, чем он знал о себе. Это не редкость в его профессии. Именно так его мир управляет своим бизнесом. Он знал это и принял это.
Подразумевалось, что Беликов посчитает разумным сделать то же самое.
- Вот что, - сказал Юрий. − Все это очень интересно, но я не знаю, кто вы, черт возьми, на самом деле. Я не знаю, говорите ли вы мне правду, об этом человеке, о том, что он был офицером разведки, о СВР ... о чем-либо. Я даже не знаю, должен ли я сидеть здесь и разговаривать с вами. Я просто жду УДО и чувствую себя хорошо.
− Чувствуете себя хорошо? − Тон Мандрыкина был полон презрения. −Я вижу. Ну, господин Беликов, скажите мне, что бы вы потребовали, чтобы вам было удобно разговаривать со мной и верить в то, что я должен сказать?
−Что бы мне потребовалось? - усмехнулся Беликов. Это был хороший вопрос, и это было все равно что объявить рейз в игре в покер. Вместо того, чтобы уходить от этого, здесь он разговаривал с человеком без лица и позволял себе втягиваться, почти мгновение за мгновением, все глубже и глубже в то, что любой дурак мог видеть, было странным и опасным делом.
Мандрыкин вытащил из сумки и кинул на стол несколько фотографий.
− Может это тебя заинтересует, − бросил он.
Юрий взглянул на фотографии. На них был запечатлен его, Юрия образ. На фото был словно его брат-близнец. В профиль. В анфас. Он и одновременно не он. Это был странный момент: мир остановился; его отражение не давало ощущения движения или жизни. Он смотрел на зеркальное изображение самого себя.
Этот офицер жил с его лицом. Или наоборот?
Юрий опешил.
Глава 8
− Какого черта? Что здесь происходит? Вы меня где-то тайком снимали? - вырвалось у него.
− Нет. Это фото нашего офицера, − отрезал Мандрыкин.
Юрий едва мог оторваться от фото, где изображение в профиль еще больше подчеркивало сходство между его собственным лицом и фотографией погибшего сотрудника СВР. Ноги Беликова стали эластичными, и он тяжело опустился на стул, не подозревая о том, что он делает. Ошеломленный, он уставился на свет стола, который, казалось, приобрел жуткую бледную ауру. Он даже не знал, как думать об этом. Что, черт возьми, было его ориентиром здесь? Возможности? Последствия? Это было за пределами странного. Какое жуткое совпадение. Он сглотнул.
Мандрыкин уселся в свое темное кожаное кресло, восстанавливая свое положение в полутени. Конец белых манжет его рубашки светился при слабом освещении, пока они опирались на подлокотники кресла. Юрий мог разглядеть белые глаза Мондрагона без век сквозь косую тень.