− Это сработает.
− Этого не может быть.
− Почему?
− Как это может получиться?
− Несколько ответов. Один: полная невероятность этого. Кто бы мог поверить, на первый взгляд, что человек, который выглядит как Евгений, говорит как Евгений, ведет себя как Евгений, обладает теми же художественными талантами, что и Евгений - тем более, что Гасану негде добыть отпечатки и ДНК настоящего Евгения − кто поверит, что он не Евгений? Невозможность такой вещи дает нам самое большое преимущество.
− На первый взгляд?
− Да! Это второй ответ: вы не окажетесь в ситуации, когда вам придется изобразить Евгения в том смысле, что вам придется жить как Евгений, взаимодействовать с другими как Евгений. Нет, мы просто хотим, чтобы вы представили физического Евгения наблюдателям. Вы должны быть замечены как Евгений, и не более того. Не обязательно, чтобы вы были Евгением в течение длительного периода времени.
−Какова цель?
− Пока просто восстановите контакт с ним. Помогите нам выиграть время.
−Вы правы в одном, - сказал Беликов, чувствуя больше волнения, чем показывал. −Это абсурдная идея.
−Нет, − настаивал Мандрыкин. −Это не так.
Но Юрий не хотел иметь с этим ничего общего. Почему сотрудник СВР не пришел к нему официально, чтобы сделать эту просьбу? Почему выбран такой окольный способ сообщить ему об этом? Ему было все равно, чьим сотрудником был Мандрыкин; он знал, что чем больше ты получаешь от официальных лиц что-либо, тем ближе ты к тем вещам, которые никогда не видели свет. Он не хотел иметь ничего общего с такими вещами.
Он посмотрел на элегантно одетого Мандрыкина, этого человека, обезглавленного тенью, и увидел воплощение угрозы. Это была другая сторона зеркала, но вместо того, чтобы столкнуться с бессмыслицей Королевы, он смотрел на шоу ползучего дьявола.
− Наверняка должен быть лучший путь, − сказал Беликов.
− Нет. Это лучший способ. Это ... невероятная возможность. Фактически у Евгения идентичный близнец! И нам имеет смысл держать это в секрете с того самого момента, как мы это обнаружили. Это часть дела.
На этот раз Юрий почувствовал, как из непроходимой тени на него смотрят зрачки. Он почувствовал очередное изменение энергии в этой комнате лиц, и ему не понравилось то, что он почувствовал.
− Смотрите, − сказал Беликов, и он сел вперед в своем кресле, − это не для меня. Вам нужно будет найти другой способ сделать свой бизнес.
− Вам нужно пересмотреть свое мнение, Юрий.
− Нет. Я не Евгений. Никто не платит мне за это дерьмо.
−О, если деньги являются фактором ...
− Нет. Совсем не так. Я бы не стал делать это ни за какие деньги. Я ценю тот факт, что этот парень террорист и его нужно остановить, но вы говорите о чем-то, что требует специальной подготовки, специальных навыков. И у меня нет ни одного из них.
− Твое лицо - главный козырь, - сказал Мандрыкин. − тебя никто не сможет вычислить. Это то, что ни один другой человек в данный момент не может принести нам. Не требуется никакой подготовки.
− Вы меня вербуете?
− Если бы я захотел, вы бы на коленях ползали за мной и умоляли завербовать вас.
Беликов покачал головой.
− Это дело СВР. Это очень рискованно. Это кажется самоубийством, и я не хочу ничего из этого.
− Не стройте из себя героя. Не хотите и хрен с вами.
Мандрыкин нажал кнопку вызова.
− Увести, − приказал он конвойным.
Глава 9
Через несколько дней таким же солнечным летним утром Юрий, одетый в потертые черные джинсы и куртку цвета хаки, стоял у запертых дверей вахты с тяжелой объемистой спортивной сумкой, перекинутой на ремне через плечо. Сейчас всего несколько шагов отделяло его от такой близкой и такой желанной свободы, которая теперь находилась рукой подать - прямо за тамбуром переходника и высокими стальными воротами.
Немало времени ушло на оформление всех бумаг. Тут и там следовало расписаться. Незапоминающаяся личность - работник тюремного отдела стучал пальцами по клавиатуре, заполнял различные документы, ставил печати на форменных бланках.
Зазвонил телефон. Лейтенант поднял трубку.
Он пробормотал несколько фраз тонкими болезненными губами. Юрию удалось только разобрать:
- Да, уже оформляем... Все подготовлено...
В напряженном ожидании шагнул он в ворота под нестареющим девизом отечественной тюрьмы:
"На свободу - с чистой совестью!"