Нога Юрия беспокоила его, но он боялся только одного-умереть от потери крови. Он не знал, какие боеприпасы они использовали, но кровь и мозговая ткань женщины все еще были на нем, чтобы доказать, что они сделала с его ногой. Но даже это беспокойство отошло на задний план, чтобы наблюдать за Виктором Мандрыкиным.
В комнате было тихо, если не считать шума дождя. Все ждали.
Мандрыкин осторожно снял маску и встал перед Фархадовым, глядя на него сверху вниз. В глазах Фархадова не было ни страха, ни вызова, ни шока. Ничего.
Мандрыкин повернулся к Кириллу.
- Тащи женщину сюда.
Кирилл услужливо поднял подбородок, глядя на двух других мужчин, и они подошли к дивану и стащили тело Константина с женщины. Потом они схватили ее за ноги и потащили, оставляя след ее собственной крови. Ее платье задралось, когда они тащили ее, и обнаженная плоть заскрипела на полированном деревянном полу. Они оставили ее между Юрием и Гасаном, чуть в стороне, ближе к двери.
- Убирайтесь, - сказал Мандрыкин.
Помощники посмотрели на Кирилла, который кивнул им, и направились в спальню.
- Нет, стойте снаружи, - ответил Мандрыкин.
Кирилл снова кивнул им.
- Ты тоже, - сказал Мандрыкин Кириллу.
Кирилл повернулся, вышел вслед за ними и закрыл дверь.
Мандрыкин подошел к женщине и пристально посмотрел на нее. Теперь ее платье было скомкано вокруг талии. Он повернулся к Фархадову.
- Видишь, на ней нет никакого нижнего белья? Чистенько все выбрила, сучка. Знаешь, я говорил с ее тетей Пинар всего несколько часов назад. Она будет удивлена. Он снова посмотрел на тело женщины. - Марьям. Ты ее приспособил для выполнения своих заказов, Гасан. Но теперь об этом уже нет смысла говорить. - Прошипел он. - Даже головы почти нет. Он протянул изящную туфлю, сделанную на заказ и толкнул женщину в голое бедро. - Но я признаю ее письку. И я оттрахаю ее труп прямо на твоих глазах, ха-ха.
Он снова толкнул ее локтем, как бы подтверждая ее безжизненное состояние.
- Ну, по крайней мере, ты трахался с племянницей Марьям, - сказал он. - У Пинар была слишком глубокая дыра для хорошего винта. Кроме того, мы уже измучили ее в старые времена, не так ли?
Он повернулся, подошел к обеденному столу, взглянул на паспорта, взял стул и поставил его перед Фархадовым, чуть в стороне. Он сидел в кресле, спиной к окнам и дождь. Он скрестил ноги, а затем скрестил руки на коленях, его длинные руки свисали с обеих сторон.
Он достал из кармана плаща маленький распылитель и запотел.
- Теперь это мой постоянный спутник, - сказал он, поднимая освежитель. Он долго держал его, прежде чем снова опустить.
Мандрыкин молча смотрел на Гасана. Намеренное молчание. Он наслаждался тем, что сейчас происходило между двумя мужчинами. Он владел моментом и, наконец, Гасан Фархадов тоже.
- Я знаю, ты ценишь иронию, Гасан, - сказал Мандрыкин.
Даже если у него не было лица, чтобы читать, язык тела Мандрыкина - угол его головы, наклон его плеч, случайный взмах расслабленной руки - ясно выражал его удовлетворение тем, что он контролирует ситуацию.
- В том, что мы встретились здесь, чтобы свести старые счеты спустя почти три года, чертовски много иронии, - сказал он, - и ни у кого из нас нет лица, которое было тогда. Я не смотрю на лицо, которое ненавидел все это время после Стамбула. А ты, Гасан, ты вообще не смотришь в лицо, не так ли?
Мандрыкин медленно покачал головой в притворном веселье, и его губы, даже без остатка лица, смогли выразить презрительную усмешку.
- Хорошо, что это случилось в Стамбуле, - сказал Мандрыкин. - Там хорошие врачи. Они спасли мне жизнь. Он посмотрел на мертвую Марьям, его глаза без век метались по ней. - У меня на нее планы, - сказал он. - Но я хочу немного подождать. Я хочу убедиться, что ты не сможешь закрыть глаза, когда я это буду делать.
- Надо было послать в Стамбул кого-нибудь другого, а не афганцев, - сказал он. - У них есть страсть к своей работе, но иногда они так небрежны в этом. Помимо того, что они сумасшедшие, конечно. Они сказали мне, кто послал их, и они сказали мне не бояться, потому что у них были строгие инструкции не убивать меня. - Он помолчал. - Не..., чтобы убить меня. - Еще одна пауза, когда он дал возможность эмоциям утихнуть.
- Затем они заставили меня принимать наркотики, все виды наркотиков, все. Они нагрузили меня на них, потому что, как они сказали, это обезболит мой организм, удержит меня от шока. Они сказали, что хотят, чтобы у меня был... яркий опыт. А потом они привязали меня к кровати. Они тоже принимали наркотики. Думаю, всякие вещества. А потом они просто принялись за меня.