Не появись девушка здесь, не подставься под удар, Егор не знал, какой исход сражения их ожидал бы. Давать какие-либо гарантии на успех он не стал бы. Слишком все оказалось запутанно и ново. Проклятие Гекаты, невыносимая тяга к человеческой девушке, реакция стража на нее — все смешалось в тугой клубок противоречий. Эта территория была для Егора неизведанной, поэтому спешить с какими-либо выводами он не хотел.
— Ты не сделала ничего плохого, — мужчина предпринял попытку успокоить Катю. Конечно, он не мог поделиться с ней размышлениями, да и под пытками не признался бы, что девушка смогла пробудить невиданную ранее мощь в нем, преломив ход сражения. Но решительно желал и попытался стереть этот затравленный вид с ее лица: — Если кто и виноват, то только я. Потому что не предусмотрел всего.
Катя промолчала.
Если бы спорила, у Егора появился бы шанс попытаться подыскать необходимые контраргументы для убеждения, что-либо придумать. С задумчивостью же Катерины он совершенно не знал, что делать. Радовало одно — глаза девушки больше не выглядели влажными, угроза рыданий отступила.
Ненадолго оставив Катю у живой ограды лабиринта, он поспешил переговорить с Хавэром. Предводитель кентавров казался одержимым идеей отыскать отступников среди собственного клана. С какими предложениями Егор ни выступал — кентавр остался стоять на своем. В итоге пришлось уступить и отдать Хавэру вольную забрать предателей для допроса.
Он был взволнован произошедшим не меньше главы ордена, а то, казалось, и гораздо больше. Ведь это перед его носом создали заговор, нарушающий правила мирного договора, которому столетия жизни следовали кентавры, поколение за поколением.
Уважая право на месть, Егор согласился предоставить Хавэру необходимое время для разбирательств. Интересующие его ответы он сможет получить и от кентавра, поведение которого стало вызывать еще большую уверенность в его непричастности к отступникам.
Повторного нападения Теней Егор не боялся. Был уверен, что дважды за одну ночь такого не повторится. Слишком сильный удар нанес тьме его страж. Даже ей необходимо время на восстановление сил.
Отправив оставшихся воинов в особняк для проверки Илларионом, мужчина поспешил следом. Усталости или слабости он совершенно не чувствовал. Лишь нездоровое любопытство и желание быть поближе к девушке.
Катя оставалась такой же задумчивой и тихой. Разрешение донести девушку до особняка на руках Егор не получил. Причем отказ прозвучал настолько категорично, что мужчина отступился от споров. Пришлось довольствоваться малым — держать за холодную ладошку.
Чем ближе они приближались к особняку, тем отчетливее мужчина чувствовал напряжение, исходящее от девушки. Шквал вопросов, которого он так ожидал, на него не обрушился. Это и настораживало.
Егор понимал, что откровенного разговора о случившемся не избежать. Всю дорогу он мысленно выстраивал логическую цепочку возможных объяснений. Только чем дольше выдумывал подходящие оправдания, тем сильнее не хотел вообще их озвучивать.
ГЛАВА 6
Я все еще испытывала вину за свою глупость.
Никому не надо было сыпать напоминаниями, что выходка появиться в самом пекле боя, отвлечь Егора криками, оказалась откровенно идиотской. Я сама прекрасно это понимала, чувствовала стыд и разочарование в себе.
Никогда не думала, что смогу испытать такое непреодолимое желание спрятать голову в песок. Мое безрассудство обошлось слишком дорого — ранением Петра. Внутри засела мысль, что простить себе этого я так и не смогу. Все же быть причиной чьего-либо ранения — паршиво. А если еще этот человек едва ли не единственный, кто к тебе хорошо относился…
С другой стороны, внутренний голос уверенно нашептывал, что не появись так вовремя дворецкий — удар достался бы Егору. И кто знает, возможно, ранение оказалось бы смертельным. Не важно, что время до похорон, где я побывала, еще оставалось! Могла же я своим мини-путешествием в прошлое изменить ход событий?!
Скачки во времени — слишком зыбкая материя для рассуждений, о которой я практически ничего не знала. Но если взять за основу голливудские фильмы этой тематики, то предположения об изменениях, что я могла спровоцировать, были верны.
Чувствовать радость от того, что Егор избежал ранения, пусть и ценой чужого благополучия, было неправильным. Но я ничего не могла с собой поделать.
Тот «зов», который ощущала внутри, стремясь сквозь живой лабиринт к мужчине, сложно было проигнорировать. Это как попытаться остановить собственное сердцебиение. Невозможно.
Сильная тяга провоцировала меня перейти на бег, утягивая встревоженную Аду за собой. Все посторонние звуки затихли. Я сконцентрировалась только на «зове», не в силах противостоять ему. Точно кто-то настойчиво дергал за невидимые нити, что натянулись связью между мной и мужчиной, подстегивая спешить.
Знания, что все равно не смогла бы воспротивиться инстинкту отыскать этим вечером Егора, немного приглушало силу самобичевания.
Оглядываясь назад, не скажу, что испытала огромное потрясение, впервые побывав в центре боя существ. Гораздо больше страха выпало на мою долю, когда кентавр занес меч над Егором. Вот тогда-то я и узнала, каково это — остановка сердца от леденящего ужаса.
Моменты позже, когда мужчина пытался меня успокоить, оказались очень приятными. Правильными. Словно мое место в жизни, которое я искала на протяжении всех сознательных лет, было именно рядом с Егором. Не позади него, не впереди, а именно рядом.
Только вот, кажется, сам Егор думал иначе.
Всю дорогу к особняку я провела в тяжелых раздумьях и ожидании. Стыдно признаться, но чем ближе мы подходили, тем сильнее у меня замирало сердце. На этот раз у Егора просто не оставалось маневра для привычной лжи. Ему придется мне все рассказать. Я же, в свою очередь, собиралась открыться навстречу, наплевав на предостережения Иллариона, и предупредить Егора о его будущей (возможной) смерти…
Незнакомые мне воины, все мощные, высокие мужчины, как на подбор, нас не дожидались. Стоило войти в особняк, как они направились к лестнице, сворачивая в ход, ведущий к лаборатории Иллариона.
Егор же, как и я, неосознанно замедлил шаг. Сжал мою руку. Тяжело вздохнул, точно собирался с духом первым начать такой важный для обоих разговор. Я затаила дыхание, замирая от волнения и…
Была едва не сбита с ног рыжем вихрем.
— Ты в порядке? Все хорошо? Ты ранен? Это что кровь?! Кровь! Ты ранен! Егор! Где болит?!
Настя, как бы невзначай, втиснулась между нами, оттолкнув меня. Егор выпустил мою ладонь, охотно обняв сестру.
Рыжая, словно лиана, пыталась обвить мужчину. Сыпала вопросами, несколько раз обходила Егора вокруг, жадно и беспорядочно шарила руками по его телу.
— Почему ты молчишь?! — требовательно взвизгнула Настя, в который раз заглядывая брату в глаза.
Тот по-доброму усмехнулся:
— Жду, когда ты возьмешь паузу, конфетка, чтобы вставить хоть слово.
Девушка насупилась.
— Не смешно! Я волновалась! — она стукнула кулачком мужчину в грудь, но стоило ему скривиться и ойкнуть, как запричитала: — Прости, прости! Я не специально! Сильно болит?!
— Все в порядке, сестренка. Обошлось.
— Как ты еще стоять можешь? — округлила глаза Настя. — Надо срочно позвать на помощь! Лари-ик!
— Погоди, егоза, — Егор прижал палец к губам сестры. — Он занят. Я вполне в состоянии спуститься сам в лабораторию. Ты зря разводишь панику.
— Но столько крови!
Мужчина нахмурился:
— Думаю, что большая ее половина, так тебя напугавшая, явно не моя.
— Хорошо, — шумно выдохнула рыжая.
Егор мельком глянул на меня, в этом взгляде мне удалось прочитать немую просьбу следовать за ним, и двинулся вперед. Настя засеменила вровень, не отставая и на шаг. В том, как она ловила каждое движение брата, его жесты, слова, я впервые заметила… явную зависимость. Почему-то от проявлений такой слепой привязанности мне стало не по себе. Даже слишком.