Я же сосредоточилась лишь на Егоре. Остальные свидетели нашего «разговора» беспокоили меня в последнюю очередь.
— Многое, — вздернула подбородок выше. — И про орден. И кто ты такой. И про все «показалось».
— Тогда почему…
Догадавшись, что собирается спросить Егор, я пожала плечами:
— Просто ждала, когда ты наберешься смелости признаться мне в лицо.
— Я… собирался…
— Но, видимо, твоя трусость не лечится, Егор.
— Катя! — вскрикнула Ада. Вскочив, она попыталась задвинуть меня к себе за спину. — Она совершенно не это имела в виду! Простая девичья глупость, глава.
В этот момент мужчина выглядел так, словно я только что собственноручно сбросила бомбу на его голову.
— Именно это! — выглядывая из-за брюнетки, громко и четко подтвердила я. — Ты просто трус!
Илларион заливисто расхохотался. От неожиданности, скованная напряжением, я вздрогнула.
— А с тобой мы поговорим позже, — пообещала ему, помня о недавнем кровотечении и своей догадке. Я остро нуждалась в профессиональном мнении Иллариона на этот счет.
— В любое время дня и ночи, мартышка, — растягивая слова и поигрывая бровями, кивнул Илларион. — Я буду для тебя готов.
Вновь послышалось рычание. Ада передо мной напряглась, словно окаменела.
— Хочу напиться, — подвела итог я, потянув брюнетку к выходу. — Чаю. Крепкого. Очень крепкого.
— А со мной ты поговорить больше не хочешь? — голос Егора заставил меня остановиться перед порогом.
Оборачиваться я не стала. Но ответить пришлось.
— Нам больше не о чем говорить.
ГЛАВА 7
— Я бы не советовала тебе крутить хвостом сразу перед двумя мужчинами, — сказала Ада, хмуро поглядывая на меня.
После того, как я приняла душ и переоделась в удобный спортивный костюм, (мою брошенную около особняка сумку кто-то заботливо оставил в комнате) мы встретились с брюнеткой на кухне.
Петр остался в профессиональных руках Иллариона. О должном уходе за дворецким можно было не беспокоиться. К тому же, Ада предупредила, что после операции мужчина еще не скоро придет в себя. Сначала отоспится. Веря ей на слово, я с чистой совестью решила хоть немного отвлечься.
Заказанным ранее чаем брюнетка меня не потчевала. Предложила кофе. С коньяком.
Возможно, коньяка было даже намного больше, чем кофе. Но кто считал пропорции? Уж точно не я.
Как бы плохо не реагировала на алкоголь, а отказываться от предложенного не стала.
Чувствовала острую необходимость хоть немного успокоить нервы. Хоть и спустила пар, а нервозность все равно осталась.
— О чем ты? — отхлебнув еще глоток, я непонимающе уставилась на Аду.
Девушка выглядела слишком серьезной. Особенно для той, кто несколько минут назад принялся травить байки про существ. От смеха я чуть не свалилась с диванчика и к резкой перемене темы разговора оказалась совершенно не готова. Мрачное выражение лица брюнетки укрепило меня в догадках, что ничего хорошего от дальнейших ее слов ждать не следовало.
— Просто хочу, чтобы ты понимала, — Ада пощелкала пальцами, пытаясь призвать меня к повышенному вниманию. Точно я и так полностью не обратилась в слух! — не стоит давать надежду обоим одновременно. Если уж совсем не можешь определиться с выбором, то хотя бы флиртуй с одним без присутствия в комнате другого.
Пьянела я быстро, но не до такой же степени!
— Я искренне пытаюсь напрячься и понять, о чем ты говоришь. Но, прости, не получается.
Ада поставила чашку. Звук получился резким. После легкости, что наполнила мое тело и голову во время баловства коньячным кофе или кофейным коньяком, возвращение в реальность стало неприятным сюрпризом.
— Я знаю, что Иллариону держать штаны застегнутыми стоит огромных усилий.
Сказано было не с сарказмом, злостью или издевкой, как можно было ожидать в таком случае, а скорее с… ярко выраженной грустью. Даже каким-то отчаяньем.
— Но не ожидала, что и ты не сможешь себя контролировать, — фыркнула девушка. — Постарайся не капать на него слюной хотя бы при Егоре! Это чревато последствиями.
— Оу, — растерялась я. — Ты думаешь, что я и он… гхм… вместе… в физиологическом смысле…
— Ну, можно и так назвать, — пожала плечами девушка. — Хотя я сторонник выражаться куда проще и яснее.
— Обалдеть!
— Скажи еще, что не спишь с Илларионом! — отмахнулась она.
— Не сплю!
— Правильно, я не так выразилась. На сон с ним времени у тебя, конечно, не хватает.
— Он мой друг! — натолкнувшись на скептический взгляд, Ады я смутилась и засомневалась в правильности формулировки. Стал ли Илларион мне другом?! А главное, действительно хочу ли я видеть его в друзьях? — Наверное. Не могу уверенно сказать друг ли он мне. Но между нами ничего такого, на что ты намекаешь, нет!
— Это называется сексом.
Меня бросило в жар.
— Мы не занимаемся… сексом.
Ада ухмыльнулась, деловито постучала пальчиком по подбородку.
— Хочешь сказать, что его флюиды на тебя не действуют?
Я отпрянула:
— Флюи… Стой. А я должна как-то по-особому реагировать?
— Ты совершенно не знаешь, кто он, да? — девушка понимающе улыбнулась. — Не думала, что именно мне придется заниматься твоим просвещением, но раз так получилось…
Ада взяла короткую паузу, за которую меня охватило необъяснимое нетерпение.
— Илларион — сатир. Он рожден, чтобы стать соблазном. Брать и давать, — девушка неопределенно покрутила рукой в воздухе. — Давать и брать. Все просто.
Чашка выпала из моих рук, покатилась по столешнице, оставляя за собой мокрый темный след.
Описать чувство, охватившее меня, просто не хватало слов. Нет, конечно, я ожидала чего-то эдакого, но… Определенно не такой… оригинальности.
— Погоди, — я судорожно пыталась упорядочить все незначительные знания, почерпнутые из мифологии, про сатиров. — У него же должны быть… Но как?
Ада хмыкнула:
— Вижу твои знания о сатирах еще банальнее, чем я догадывалась. Не стоит искать копыта и рога, Катя. Многие существа настолько привыкли к соседству с человеческим миром, что научились почти не отличаться от людей. Илларион тоже умеет контролировать вторую сущность, — пояснила она, чудесным образом догадавшись, что именно меня смутило. — Порой, даже слишком хорошо.
Девушка поднялась, захватила с кухонной стойки тряпочку, убрала опрокинутую чашку и вытерла весь беспорядок, что я причинила. Наблюдая за ее грациозными, уверенными движениями, я засомневалась, действует ли алкоголь на брюнетку вообще… Судя по тому, что выпила она значительно больше моего, а выглядела все еще трезвой, как стеклышко, определенно — нет, не действует.
— Знаешь, — Ада пристально посмотрела мне в глаза, — иногда я сильно жалею, что Илларион часто выглядит просто обычным человеком. Если бы у него был меньший контроль над второй сущностью, это послужило бы для меня хорошим напоминанием не обманываться внешностью.
— В смысле?
— Глядя на Иллариона, я не забывала бы, что внутри он остается банальным… козлом.
Прозвучало, как не оскорбление, а простая констатация факта, отчего стало только смешнее. Я не сдержала хихиканье.
— И перестала бы мучиться надеждой на отношения с тем, с кем они заранее обречены на провал, — добавила брюнетка, смахивая ладошкой со столешницы несуществующие крошки.
Мое веселье она не разделила. Искра смеха тут же угасла.
Алкоголь подстегивал на безумства, позитив и легкость, но другая, все еще адекватная часть меня, глубоко сопереживала Аде.
— Не говори так, — как могла попыталась поддержать девушку я. — Возможно, все у вас получится. Надо только решиться…
Брюнетка изогнула губы в печальной усмешке. На ее лицо набежала тень. От вида такой обреченности у меня все сжалось внутри и невыносимо сильно захотелось помочь. Хоть чем-нибудь. Лишь бы вновь увидеть Аду беззаботной и улыбающейся.
Только чем дольше я находилась в ее компании, тем лучше понимала, что девушка очень хорошо научилась скрывать настоящие эмоции, носить маски, прятать грусть за улыбками. И этот момент, когда она вдруг открылась мне, ценился на вес золота.