Проронив последнее слово, зажмурилась в ожидании вердикта. То, что он будет нелестным, даже не сомневалась. Ученые не та категория людей, которые охотно верят предположениям. Особенно таким абсурдным.
Вместо обидных слов тишину разрушило шуршание, короткий перезвон стекла, звук шагов. Любопытство заставило меня поспешно открыть глаза и узнать, что именно происходит. Иллариона рядом не оказалось. Я даже не услышала, как он отдалился, так зациклилась на собственных переживаниях.
Он обнаружился в привычном для себя месте. Возле стола.
— И ты ничего не скажешь мне в ответ? — не удержалась я. — Даже шутки по случаю не будет?
— Не думаю, что сейчас подходящее время для шуток.
Сказать, что я удивилась такому ответу — ничего не сказать.
С крайне сосредоточенным видом мужчина быстро собирал медицинский лоток. Мне удалось идентифицировать одноразовый шприц, перчатки, медицинский жгут и несколько пробирок.
— Неужели ты мне веришь?
— А почему бы и нет? — уловив мой скепсис мужчина развел руками: — Скажем так, я твердо настроен проверить каждую твою даже самую неправдоподобную теорию пока не докопаюсь до сути того, каким образом ты повлияла на эффективность моего противоядия.
Прозвучавшее отдаленно напоминало обвинение. Мол, я заранее знала о подобном и осознанно утаивала от всех «волшебные» свойства пока бедный Илларион сутки напролет мучил свой величайший мозг в поисках полноценного противоядия. Моя же причастность к выздоровлению Петра, к слову, совершенно еще не была доказана.
— Ты меня совершенно не слушал?
— Почему же? Слушал. И внимательно.
— Так я повторю, — не обращая внимания на реплику мужчины, продолжала стоять на своем. — Я предполагаю, что мои носовые кровотечения могут быть предвестником чьей-нибудь смерти. Почему? Уже говорила. Но разве я обмолвилась, что могу лечить людей?
— Тебе и не надо было. И кстати, — ученый изогнул бровь, — ты забыла, что Петр немного не человек? Точнее совсем не человек. А значит его исцеление…
— Не думаю, что имею к этому хоть какое-то отношение, — нахмурилась я.
Мужчина криво усмехнулся, удержавшись от комментирования этого самонадеянного заявления.
Не прошло и двух минут, как Илларион, захватив лоток, вернулся ко мне. Каждое движение мужчины, казалось, просто вопило о его нетерпении.
— Тогда ты же не будешь против, если я проверю? — мимолетно уточнил он уже закатывая рукав моей блузы. — Хочу взять кровь для повторного анализа.
— Зачем?
— Необходимо понять, что именно я упустил, — медленно, как несмышленому ребенку, пояснил ученый и тяжело вздохнул. — В прошлый раз, кроме анемии никаких отклонений от нормы я не заметил. Впрочем, я их и не искал.
Жестом, Илларион заставил меня встать со стула и пересесть лицом к его спинке. Под мою руку он положил маленькую резиновую подушечку. Не успела я и пикнуть, как мужчина стянул предплечье жгутом, предварительно положив под него тканевую салфетку. Его безупречные, быстрые действия отлично говорили о высоком уровне профессионализма. Болезненные ощущения были сведены к минимуму. Отвернувшись в противоположную от ученого сторону, наблюдение за медицинскими манипуляциями с моим телом никогда не приводило меня в восторг, я не успела сосчитать до десяти, как Илларион сделал все необходимое.
— В прошлый раз я совершенно не подумал проверить твою кровь по всем параметрам. В том числе и специфическим, для существ. Сейчас же буду внимательнее и обязательно сделаю ряд необходимых тестов.
В горле встал ком. Мне даже вдруг поверилось, что я ослышалась. Ущипнув себя за ногу, чтобы прогнать растерянность, дернулась — не ослышалась.
— Что значит для существ? — решилась уточнить я. Волнение не удалось скрыть. Голос дрогнул. — Неужели ты хочешь сказать, что я…
— Не человек?
Я поежилась. Вслух догадка прозвучала еще ужаснее, чем в моей голове.
— Посуди сама, — Илларион маркером сделал пометки на пробирке и стекляшках. Закончив, спрятал их в маленьком холодильнике у стены. — Какова вероятность, что мощный артефакт окажется у простого человека, который будет отправлен богиней Справедливости с… скажем так… заданием?
— Э-э-м…
— Вот и я думаю, что почти нулевая, — чуть нахмурившись, кивнул он. — К тому же эти твои носовые кровотечения и правда появляются при определенных обстоятельствах. Жаль только, что приметила ты это так поздно и мне не рассказала раньше, — не забыл уколоть претензией Илларион. — Да и отсутствие диагноза после стольких лет обследований человеческой медициной говорит само за себя.
— И о чем же это говорит? — несмело спросила я, внутренне уже предугадывая ответ.
— Человеческая медицина не смогла бы отыскать причину твоего недомогания из-за одного маленького, но важного нюанса.
Илларион выдержал драматическую паузу. И лишь когда у меня почти лопнуло терпение молчать, продолжил:
— Редкие люди знают о существовании иных видов. А уж о правильной диагностике способностей иных даже сами существа не всегда проинформированы.
— И кем же я… по-твоему, могу б-быть?
— Да кем угодно.
«Хорошенькая перспектива!» — от напряжения я закусила губу.
— Я знаю о существовании многих видов, способности которых тесно связаны со смертью, как таковой, — облегчения слова Иллариона не принесли. Я сжала руки в кулаки. Костяшки пальцев побелели. — Но ты не похожа ни на кого из них. Даже будь ты полукровкой, эти способности настолько специфические, что никак не удалось бы их скрыть.
Очередное «почему» не получилось озвучить вовремя. Мужчина, как оказалось, не собирался прерывать объяснений. Так что и слова пока не вышло вставить.
— Без умения управлять этими способностями рядом с тобой и мухи бы дохли. А мертвецов не так легко скрыть, как может показаться на первый взгляд. Согласна, мартышка? — подмигнул ученый.
Я тяжело сглотнула. Слюна превратилась в вязкое нечто, которое так и норовило встать посреди горла удушающим комом.
— Если тебе интересно, то я больше склонен к версии, что носовые кровотечения могут являться неким сигналом об опасности. Своеобразным предупреждением организма, чтобы ты перешла в режим повышенной осторожности, — Илларион постучал мизинцем по подборку, словно это помогало ему собраться с мыслями. — Хотя с другой стороны, кровотечения так же могут свидетельствовать и о патологии носителя.
— Думаешь, я все-таки больна?
— Пока я бы поостерегся с любыми поспешными выводами. Но мне приходилось встречаться с существами, тело которых страдало из-за причины отсутствия активации сил или неумения ими управлять.
Страшно признаться, но чем уверенней говорил мужчина, тем легче мной воспринималась информация. И если еще полчаса назад я готова была дикой кошкой прыгнуть в лицо Иллариона, доказывая о беспочвенности его теорий наряду с моими, то теперь разглядела зерно рациональности. Хотя менее жутко от осознания, что, скорее всего, не являюсь обычным человеком, не стало.
— Так же необходимо проверить, правда ли в твоей крови скрывается способность к исцелению.
— И снова здорово, — тяжело вздохнула я.
Внутренне я уже почти смирилась даже и с такой возможностью. По сравнению с другими предположениями Иллариона это являлось самым безобидным. Но вслух продолжала протестовать из чистого упрямства.
— Здесь будет полегче, — сухо отметил мужчина. — Не так много существ являются носителями столь редкого свойства.
— Да ладно! — округлила глаза я. — Всего с полсотни или, может, счет на тысячи?
— Язвочка, — ответил мне кривой ухмылкой Илларион. — Думаю, редкий вид веров можно отмести сразу. Ты же не скрыла от меня, что каждое полнолуние превращаешься в диковинную зверушку?
Я фыркнула, демонстративно закатив глаза.
— Хотя, если от веров в твоей крови очень мало, то способность к обороту ты могла и не получить, — пробормотал мужчина. — С другой стороны, если учитывать, что именно ты являешься хозяйкой артефакта Справедливости…