Это было какое-то ковровое царство. Ковры были на полу, на стенах, на потолке. Как в юрте. Квартира-юрта. Тут не было люстр, торшеров, ламп. Только – подсвечники и канделябры. И всюду – лампадки. Странный интерьер. Прошли в комнату с камином. Александра удивило, что камин горел, а на столе, покрытом накрахмаленной цветастой скатертью, стоял поднос с горячими сырными тостами и двумя бокалами с белым вином.
- У тебя здесь кто-то есть? – спросил он.
- Никого. Живу затворником, – отозвался Эндэнэ.
- Но тут для нас уже постарались? – кивнул он на стол.
- Да нет, это так, само.
- Что, волшебная палочка, или слово знаешь?
- Вроде того…
- Понятно. Прислуга поработала, - догадался Александр. – Ты звонил из машины, кажется.
- Угу. Кажется. Бери, угощайся…
После ужина Александр спал, долго и сладостно. Снилось что-то радужное, из детства. Проснулся отдохнувший, в прекрасном расположении духа. Лежал с закрытыми глазами, шевелиться не хотелось. Потом лениво приподнял веки, и увидал посреди комнаты, на ковре, друга, сидящего в позе лотос. Он был погружен в медитацию. Его плоское скуластое лицо, разрез глаз нездешний, как у древнего атланта, лунный цвет кожи, все это, если присмотреться, несколько отличало его от обычного азиата. А ведь форма скул тоже иная, - заметил Александр.
Вскоре Эндэнэ вынырнул из медитативного состояния, и предложил позавтракать свежей дыней и арабским кофе. Все опять было приготовлено кем-то невидимым. Варенников, как ни старался, так и не уловил момента появления еды. Дыня была необычайно сочная и ароматная, кофе – бесподобный.
- Кстати, поговорим о делах, - сказал Эндэнэ. – Ты, конечно, не помнишь, да и не можешь помнить наш прошлый ход. Так вот. Мы с тобой поимели хорошие бабки.
- Помню, - неожиданно сказал Александр, и не узнал собственного голоса. В памяти всплывали отрывочные фрагменты, но так, словно то был и он, и не он в то же время. Связав все мысленно, он понял, что за дельце они провернули. Дельце на шесть миллионов зеленых. Ну да, была стрельба, охранника грохнули и двух телохранителей. Еще Кольку по кличке Беда уложили, попал под пулю, бедолага. Свой был парень, все тихо сокрушались. А вся заморочка была в латуни. Под шумок купили в воинской части несколько тонн гильз, уже обрезанных с концов и без патронов. Сделка произошла на границе, там орудовали свои люди. Товар продали немцам. Те расплатились налом и быстро погрузили все на самолет. Но потом, когда собрались «крутануть» полученные бабки, оказалась подстава.
- Ну вспомнил, значит, - усмехнулся Эндэнэ. - Только в то время сущность у тебя была другая. Ты был Сергей. И ныне тоже. Запомни. Ты не Александр, ты Сергей. На тебе его оболочка.
- Она меня звала Сержиком, - вздохнул Варенников.
- Да забудь о ней, - резко произнес Эндэнэ. – Она не одного тебя как-то называла. Не верь красивым блондинкам.
- Да мне она и не нужна, - пробормотал Варенников. – Мне нужна моя жизнь, моя собственная судьба, и мое тело.
- Ты все получишь, и в придачу кучу бабок. Но надо их вернуть, - последнюю фразу Эндэнэ произнес с упором.
- А это сложно? – Варенников почесал затылок. – Что сделать-то надо?
- А ничего. Бабки были вложены в голубой бриллиант, очень редкий. И у этого камня есть имя: Энад.
- Странная кликуха. Что это слово означает? – спросил Варенников. Он слушал вполуха и отреагировал больше для приличия, чем ради любопытства. Он был поглощен тем, что пытался почувствовать себя Сергеем, которого он никогда не знал. Нет, теперь знал, но знал его словно изнутри. Он помнил какие-то моменты его жизни, некоторые его ощущения, в памяти всплывали путешествия, экзотические страны, сауны, массажные кабинеты, какие-то голые тайки скользили тренированными ягодицами и сильными ладонями по его расслабленному от кайфа телу, потом на морском берегу его натирали глиной… События тасовались подобно картам в руках шулера, и он чувствовал, что его поглощает этот Сергей и растворяет в себе. Ему стало страшно.
Все это время Эндэнэ пристально глядел ему в глаза и тихим низким голосом вещал про баксы, про бриллиант…
- Да, конечно. Я Сергей, - произнес Варенников словно сомнамбула. - Не Александр. Сергей.
Он механически поставил подпись на бумаге с печатями, которую протянул ему друг.
- Ну вот, теперь мы партнеры по бизнесу, - с видимым удовольствием сказал Эндэнэ, глубоко и гибко потянулся, и продолжил:
- Я подготовил загранпаспорта. Для нас с тобой. Завтра отправляемся путешествовать. По закордонному миру. С длительной остановкой в одном курортном городочке.
- И насколько длительной? – заинтересовался Сергей.
- А настолько, пока не надыбаем Энад. Тебе придется полностью пропитаться той закордонной жизнью, говорить как они, думать как они, чувствовать как они, разбираться в их жизни полностью и копаться в ней, как курица в навозе.
- Что я, агент ФБР, что ли?
- Ты должен быть совершеннее любого агента. Судя по всему, бриллиант - в личном сейфе его доверенного лица. Не то мужчины, не то бабы. Оно, в смысле лицо, весьма осторожно. К нему трудно проложить ходы. Но ты, хоть и Сергей, почему-то не помнишь, кто это. Я прошерстил анналы твоей памяти. Не нашел. Информация закодирована, я так думаю. Я нашел личную жизнь каких-то американок, мексиканца, полицейского в твоей-его башке, но нет ничего про бриллиант. Пусто. Может, вспомнишь на местности, как говорится. А сейчас давай-ка прокатимся по магазинам и закупимся к путешествию…
Вероника Мэйсон с трудом очнулась от тяжелого сна. Ей снилась младшая сестра, Леонида. Детство, они с Лео плескаются в морской воде, и вдруг – шторм, и огромная волна уносит сестренку вглубь океана…
Лео всегда была импульсивна и прямолинейна, из детства это просочилось в ее взрослую жизнь. На каком-то курорте она вдруг познакомилась с русским, его звали, кажется, Сергей, у него был бизнес, вроде, полукриминальный какой-то, на родине. Она вложила часть своего состояния в безумную идею Сергея - в покупку бриллианта Энад. Его чуть не грохнули из-за этого камня, и она взялась надежно спрятать драгоценность. Из-за этого покинула Нью-Йорк, и переехала сюда, в этот маленький курортный городок, где жила и работала Вероника. Как Лео могла вот так, безоглядно, влюбиться в какого-то Сергея, гадала Вероника. Видимо, зов крови, ведь и у них были русские корни, прабабушка по маминой линии была русской княгиней. Конечно, она очень - очень рада, что сестра теперь рядом. Хотя за последние годы они как-то отдалились друг от дружки, стали почти чужими. Но теперь, возможно, все переменится. Все тот же зов крови должен сработать. Хотя, бывает, что и не срабатывает. Не у всех все гладко в жизни.
Она открыла глаза. Рядом лежал смуглый молодой мужчина. Как, кто? Ну да, она вчера крепко выпила в баре, она танцевала как безумная, кто-то ее обнимал… Но уж до такого напиться! Этого с ней еще не бывало. Может, ей подсыпали что-то в виски? Зачем? Кому она нужна? Нет, нет, просто тяпнула лишнего… Да, сейчас она припомнила, ее целовали, шептали на ухо, она, смеясь, отвечала, потом они катались в кабриолете по ночному городу, купались в море, обнаженные, лежали на ночном пляже, курили травку и хохотали, как два придурка, хохотали и хохотали от неуемного восторга и ощущения счастья… А сейчас она не помнит даже его имени…
Она высвободила из-под одеяла руку и погладила его густые темные кудри. Стала его разглядывать. Узкое лицо, широкий подбородок, темные брови чуть подняты вверх, мускулистые руки закинуты за голову. У правого локтя сбоку татуировка - парящая в небе хищная птица.
Ну и кошка же ты, - сказала она себе. – Встретилась в баре с совершенно незнакомым парнем, и вот уже он в твоей постели. А что вытворяла на пляже, и подумать совестно!
Хаббл, - вспомнила она вдруг. – Его зовут Хаббл! Как можно позабыть его имя после всего?!
И она осторожно погладила его татуировку.
Мужчина открыл глаза, блестящие зрачки и радужка цвета свежей чайной заварки удивили ее, и отчего-то она смутилась.
- Не подумай плохо, я вообще в такой ситуации впервые, - произнесла она тихо.