Но проклятая заколка вызывала у нее почти мистический страх. «Ладно, вот вернусь, подарю ее кому-нибудь. Она такая необычная. Не надо будет на подарки тратиться лишний раз».
Эта привычка экономить на всем, вплоть до мелочей, осталась у нее еще с прошлой деревенской жизни.
- Мое настоящее имя длинное: Эндэнэ Юынгны Эсадан Друанадо. Никто не может запомнить, да и незачем, - сказал он и протянул другу пиалу с серебристой жидкостью. – Попробуй этот напиток.
- Чай? – спросил Сергей.
- Не совсем. Отвар особых травок. Обалденный кайф. Возврат в прошлое. Освежает память. И через прошлое получишь откровение будущего.
- Зачем это мне? – удивился Сергей.
- Так надо, - заверил шаман. – Я тоже это выпью. Не вредно. Приятный напиточек. Просто поговорим.
- О бриллианте? – догадался Сергей.
- Может быть. Еще не знаю. Может, нащупаем подход к нему в прошлом. – В глубине его глаз странной формы, напоминающей раздвоенную волну, зажглись золотистые огоньки.
Они отхлебнули жидкость почти одновременно. Вкус приятный и необычный. После второго глотка Эндэнэ откинулся на спинку кресла, и сказал:
- Ты выдержал гром своего прошлого и молнию настоящего. Доверься ветру будущего, и твой разум приведет тебя к цели.
- Это из Конфуция? – спросил Сергей.
Эндэнэ рассмеялся.
- Нет, из фильма.
- Из какого?
- «Американский самурай».
- А, да, смотрел, - сказал Сергей и залпом допил жидкость.
- Э,э, не так быстро, - одернул его шаман. – Ты чего, так нельзя.
- А мне понравилось, - заявил Сергей, и расхохотался. – Веселенький чаек. Налей еще, а?
- Тебе хватит, - сказал Эндэнэ. Он медленно отхлебнул из своей пиалы. – Ну чего ржешь, что вспомнил-то?
- Армию. Я в Абхазии служил.
- А, в Абхазии. Там где «дурь» растет, - засмеялся в свою очередь шаман. - Слышал. «План».
- Ага. Ганджубас. «План» просто термоядерный. – Сергей потянулся за сигаретой. – С одной самокрутки, которую на пятерых смолили, прикинь, всего с одной только самокрутки, народ вышибало в лежку. Нет, ты не думай чего, я это, все там, ну ты понимаешь… - он закашлялся, тряхнул головой, потер затылок. – Я чо говорю… А, чо я говорил-то… Ну да, прикинь… С одной, значит… народ вышибало в лёжку. Мне это было неинтересно - я один раз попробовал, прокашлялся и послал всех с их «планами» подальше. Зато смотреть на обкурившихся – прямо цирк. Да нет, круче. Таких номеров ни в одном цирке не показывают. Помню, один контрактник наш укурился, лёг на носилки и задвинул нам монолог об умирании. Жалко, не было у меня диктофона тогда. – Сергей опять расхохотался. - Это было так натурально, что я уже не знал: смеяться мне или плакать. Он лёг на медицинские носилки, и его понесло: «Я умираю... Я знаю, что я вот-вот умру. Я чувствую это. Мне страшно. Возьми у старшины мой домашний адрес, напиши моей маме, что я её люблю... Напиши моей девушке, что я её тоже очень люблю, но напиши, что я умер геройской смертью. Я чувствую, моя смерть уже в этой комнате, вот она стоит, башка у нее рогатая, как подводная мина… А-а-а! Она идет ко мне...» И так минут сорок, а то и больше. И всё так натурально, так трагично, прямо Шекспир! Или сидят двое наших под «косяком». Один другому орет, показывая на центр комнаты:"Фикса, смотри, самолёт летает!». Фикса вскакивает, начинает махать ногами и руками в попытках сбить этот самолет, под вопли: да гаси его, блин, попал, добей его, добей, аааа, блин, улетел..." У меня была громкая истерика со слезами и соплями. Такой номер надо бы на видео заснять бы… - Он поджал ноги, и выпустил изо рта струйку дыма. – А знаешь, как я брал у Родины тот долг, который отдавал уже более полугода...
- Ну и как? – поинтересовался шаман.
- А как мог, так и брал. Скажи мне, где ты работаешь, и я скажу, что ты несешь. Так и мы. Что я мог нести, водитель и санитар в одном тельце? Конечно же, для себя и друзей витамины и глюкозу, ну и для повышения своего благосостояния - бензин на продажу. В Абхазии был топливный кризис, поэтому бензин там скупали бешено, спрос был опофигительный. Литр - три тыщи (в России он стоил 2500). У меня два бака, по 105 литров каждый. Итого-210.Чтобы мне скататься в госпиталь в Адлер или Сочи, хватало одного бака. Но заливал я всегда два. Следовательно, один бак куда? Абхазам конечно, для улучшения топливной обстановки во время топливного кризиса в стране.100 литров - это триста тысяч. А в Сочи я ездил минимум два раза в неделю, максимум четыре. Да и остальные дни я тоже списывал бензин, не сто литров за день, но 40 точно. Вот и посчитайте: минимум тысяч 800 в неделю я делал, при зарплате полтора миллиона в месяц. Зато кадр из жизни. Стою в Сухуми, сливаю местному аборигену канистру бензина. Подъезжает 525 BMW,почти новая (или, по крайней мере, в отличнейшем состоянии), вылазит водила: «Ара, брат, слюшай, продай канистру бензина, нада пазарез, пожалуйста!" Я, да без базара, сливаю ему канистру. Он: а две дашь? Ноу проблем. Он открывает крышку бака на бэхе и сливает туда канистру армейских помоев, зовущихся бензином, сливает с меня ещё канистру, расплачивается и уезжает. Я в афиге. Как смогла его машина уехать на этой пародии топлива? Понимаю, армейская машина - она и на пиве поедет, но это чудо германского автопрома??? Удивил чувак, не скрою...В общем, долг родине считаю взятым и отданным по максимуму и без взаимных претензий. Хочу сказать, что в машине у меня была автомагнитола пионер, одной из последних моделей, и квадросистема акустики. Которую я легко и просто подарил, при выведении нас из Абхазии в Тулу, на память нашему офицеру, с которым мы бок о бок прошли много всего и выпили много горячительного.
А как мы развлекались! Это супер! Ну я уже говорил.
Да по - разному. Про алкоголь и ганджубас я уже рассказал. Еще были спортивные праздники по выходным, мы бегали на 1,3,5 или 10 км. Для нас, медсолдат, это было не сложно. Перед кроссом идёшь к санинструктору, и он по вене пускает тебе глюкозы с аскорбинкой. И ты бежишь всю дистанцию, как заведённый. Пробежишь, придёшь в роту, повторишь процедуру с глюкозой, - и ты снова свеж и бодр. А когда скучно станет, пойдёшь к Мирзе (грузинчик, жил на территории части), закажешь ему обед на всех, и через час несёшь втихаря от его дома в роту тарелки с варёной картошкой и куриными окорочками, да пару пузырей чего-либо запазухой... Весело было... Или была ещё любимая приколка, идешь ночью в палату к больным, шандарахнешь по любой койке ногой, крикнешь: ты чё спишь??? Сразу первая фраза любого солдата, мгновенно, спросонок: Я не спал! Вот как армия людей воспитывает. Ни разу не было, чтобы кто-то сказал что-нибудь другое.
Сергей встал, прошелся по комнате, раскрасневшийся, с блестящими глазами, он сейчас выглядел как паренек лет 19-ти. Он с головой ушел в прошлое.
- А когда не на выездах, тогда в парке: ремонт и техобслуживание своего космолета, - продолжал он. - А космолёт у меня был ого - го: на шоссе между Адлером и Сочи я на нём 110 км в час выжимал, готовясь ко взлёту. Жигулисты, которых я «делал», смотрели на меня ООООчень удивлёнными глазами. Зато когда выездов не было, машина стояла в парке, в ста метрах от пляжа. Утром ротный отправляет нас делать машины, мы с нашими водилами в парк, не подходя к машинам, через кусты и на пляж. Носом поводишь - нету ли офицеров на пляжу, и шмыг спать-загорать...Накупаешься, назагораешься, уже и почти пять часов вечера на дворе. Надо идти на инструктаж водителей, слушать водительские проповеди и заповеди. А заодно и путёвки сдать со списанным бензином, и взять новые, чтоб снова было что списывать. После инструктажа я, обычно, подходил к своей машине, поднимал кабину и залазил своими шаловливыми клешнями в самое её грязное место. Вывозив руки посильнее, мы шли в роту. Там мы докладывались командиру роты: таарищ капитан, машины обслужены, все супер, и, помахивая грязнущими руками перед его носом, слышали в ответ: Молодцы, идите отдыхайте. Ну мы, естественно шли и отдыхали дальше. А как же иначе? А еще к нам приходила Наташка, она всем давала по-очереди, рыжая такая, худющая, но классно все делала, заводная была, чего она творила! Супер! У нее была большая заколка в волосах. Всегда была с заколкой этой. Налей-ка еще пиалку твоего чаю? – попросил он, снова усаживаясь в кресло.