Эндэнэ ухмыльнулся и промолчал.
«Почему он молчит?» – подумал Александр, и неприятное сдавливающее чувство стало расползаться по внутренностям. – «Почему ухмыляется? Кто я, вдруг баба какая, или придурок с совиной рожей типа Жоры?»
Он сел и вытянулся, пытаясь рассмотреть себя в зеркале заднего вида. Но компьютер его сознания основательно «завис».
Потом он осознал, что кем же ему быть, как ни тем, кто он есть.
За окном была ночь, светящаяся от огней реклам, витрин, фонарей, несущихся навстречу, прекрасная летняя ночь огромного города. Автомобиль мягко катил среди этого великолепия, и творческая душа Варенникова, упакованная в чужую оболочку, закайфовала. Он уже ни о чем не думал, полностью уйдя в созерцательность. Он жалел лишь, что не художник, что не может нарисовать все это. Художникам проще, – думал он, – у них гораздо больше возможностей, краски можно смешивать, фигуры рисовать как хочешь, а у писателей лишь слова, которых мало, фразами тонкие ощущения не передашь, и особенное настроение тоже рассказать невозможно…
Машина припарковалась у высотки на Садовом.
– Выходим, – сказал Эндэнэ, выключил зажигание и пробежал быстрыми пальцами по клавишам кода.
Александр неловко вылез из машины, потоптался, разминая затекшие ноги, и двинулся следом за приятелем. Вошли в просторный подъезд с цветами в горшках и охранником в вахтерской комнатке с телевизором. Поднялись на тринадцатый этаж. Эндэнэ отпер стальную дверь квартиры. Зажег свет в коридоре.
– Проходи.
Это было какое-то ковровое царство. Ковры были на полу, на стенах, на потолке. Как в юрте. Квартира-юрта. Тут не было люстр, торшеров, ламп. Только – подсвечники и канделябры. И всюду – лампадки. Странный интерьер. Прошли в комнату с камином. Александра удивило, что камин горел, а на столе, покрытом накрахмаленной цветастой скатертью, стоял поднос с горячими сырными тостами и двумя бокалами с белым вином.
– У тебя здесь кто-то есть? – спросил он.
– Никого. Живу затворником, – отозвался Эндэнэ.
– Но тут для нас уже постарались? – кивнул он на стол.
– Да нет, это так, само.
– Что, волшебная палочка, или слово знаешь?
– Вроде того…
– Понятно. Прислуга поработала, – догадался Александр. – Ты звонил из машины, кажется.
– Угу. Кажется. Бери, угощайся…
После ужина Александр спал, долго и сладостно. Снилось что-то радужное, из детства. Проснулся отдохнувший, в прекрасном расположении духа. Лежал с закрытыми глазами, шевелиться не хотелось. Потом лениво приподнял веки, и увидал посреди комнаты, на ковре, друга, сидящего в позе лотос. Он был погружен в медитацию. Его плоское скуластое лицо, разрез глаз нездешний, как у древнего атланта, лунный цвет кожи, все это, если присмотреться, несколько отличало его от обычного азиата. А ведь форма скул тоже иная, – заметил Александр.
Вскоре Эндэнэ вынырнул из медитативного состояния, и предложил позавтракать свежей дыней и арабским кофе. Все опять было приготовлено кем-то невидимым. Варенников, как ни старался, так и не уловил момента появления еды. Дыня была необычайно сочная и ароматная, кофе – бесподобный.
– Кстати, поговорим о делах, – сказал Эндэнэ. – Ты, конечно, не помнишь, да и не можешь помнить наш прошлый ход. Так вот. Мы с тобой поимели хорошие бабки.
– Помню, – неожиданно сказал Александр, и не узнал собственного голоса. В памяти всплывали отрывочные фрагменты, но так, словно то был и он, и не он в то же время. Связав все мысленно, он понял, что за дельце они провернули. Дельце на шесть миллионов зеленых. Ну да, была стрельба, охранника грохнули и двух телохранителей. Еще Кольку по кличке Беда уложили, попал под пулю, бедолага. Свой был парень, все тихо сокрушались. А вся заморочка была в латуни. Под шумок купили в воинской части несколько тонн гильз, уже обрезанных с концов и без патронов. Сделка произошла на границе, там орудовали свои люди. Товар продали немцам. Те расплатились налом и быстро погрузили все на самолет. Но потом, когда собрались «крутануть» полученные бабки, оказалась подстава.
– Ну вспомнил, значит, – усмехнулся Эндэнэ. – Только в то время сущность у тебя была другая. Ты был Сергей. И ныне тоже. Запомни. Ты не Александр, ты Сергей. На тебе его оболочка.
– Она меня звала Сержиком, – вздохнул Варенников.
– Да забудь о ней, – резко произнес Эндэнэ. – Она не одного тебя как-то называла. Не верь красивым блондинкам.
– Да мне она и не нужна, – пробормотал Варенников. – Мне нужна моя жизнь, моя собственная судьба, и мое тело.
– Ты все получишь, и в придачу кучу бабок. Но надо их вернуть, – последнюю фразу Эндэнэ произнес с упором.