«Что, говорю, мадам, за дела? Какого чёрта? »
Она часто-часто моргает и спрашивает: «А чего это она назад-то поехала? Мне вперёд надо!»
«Иди, говорю, взгляни, что случилось! Я всегда приветствую контакт зада и переда, но только не в этом случае!»
Она выволакивается из машинки, смотрит, понимает, что это ДТП, ужасается и начинает верещать: «Ой, что это, как это? И что теперь делать, ой простите, ой, извините, я не хотела, ей-богу, это не я!»
Лезет в свою кроху, роется в сумке, достаёт мобильник, продолжая причитать: «Я сейчас, я сейчас, не волнуйтесь, всё будет хорошо, я позвоню в милицию, я позвоню в «Ангел», я позвоню в автоклуб….»
Вот, чёрт, где она только не состоит, лучше бы научилась разбираться в коробке передачь!!!
Я оглядываюсь. Гаишник, наблюдающий за нами, уже стоит рядом, улыбается во все свои зубы и говорит: «Не надо звонить, я всё видел и уже позвонил куда надо!»
Потом инцидент завершился, и все разошлись по своим направлениям.
А мне почему-то стало жалко эту чайницу-недотёпу, и досадно было, и смех разбирал. Ну, чем не анекдот! Значит, в народе правду говорят о блондинках, они – народ особенный!!!
– Конечно, мы народ особенный, – рассмеялась Ольга. Она уже порядком захмелела. – А у меня сегодня тоже прикол, представляешь, ни свет ни заря, в полдень, кто-то вздумал вдруг звонить, я взяла трубку, ничего не пойму спросонья. Меня просто убивает, когда кто-нибудь звонит мне в полдень и, узнав, что я только что открыла глаза, недоумевает: “Живут же люди! Ну сколько можно спать! Кто рано встает, тому Бог подает…” и далее. Между прочим, я сплю ровно столько же, сколько и те, кому “Бог подает”. Просто часа в два ночи, когда они видят пятнадцатый сон, мы вместе с музой и компьютером сидим, уютно устроившись на диване, и что-нибудь кропаем. Потому что лучше всего нам пишется по ночам. В районе полуночи у меня всегда начинается бешеная активность, и если еще пару часов назад я чувствовала себя уставшей, то теперь могу свернуть горы. Например, пропылесосить пол во всей квартире (жаль, соседи не одобряют этих моих порывов), взяться за приготовление утки по-пекински, и так далее. А вот самое сладкое время для сна – это с семи утра до часу-двух дня, сколько раз замечала: именно в эти часы просто невозможно раскрыть глаза. Если же по каким-либо причинам приходится совершать этот страшный акт насилия над собой, то вместо меня миру является красноглазый зомби, не способный к мыслительным процессам, адекватным реакциям, положительным эмоциям, да и вообще к жизни в целом. Нет, я, конечно, встану с кровати, выпью чай, накрашу ресницы, потом двадцать минут буду пытаться надеть туфлю с левой ноги на правую, сорок минут искать ключи от квартиры, выйду из дома без телефона и сумочки и через час обнаружу, что ресницы красные. Все-таки эти новые жидкие румяна по форме ужасно напоминают мою тушь! Особенно в девять часов утра. Вот поэтому, дабы избавить окружающих от созерцания “чуда” с красными ресницами в перепутанных туфлях, я живу так, как нравится моим биоритмам…
Они допили бутылку, и пошли в круглосуточную палатку за второй, наслаждаясь душистой сверкающей ночью и той задушевностью, которая окутывала их сейчас.
– Что ты хочешь, кроме пива? – спросил Артем возле палатки.
– Мороженное, – улыбнулась она. – И еще, ананасовый сок. Кстати, где наши собаки?
Собаки топтались на газоне возле дома, куроча пакет с остатками какой-то закуси.
– Вон они, кусошники, чего-то надыбали уже, – кивнул в их сторону Артем. – Кстати, Оль, что ты делаешь завтра вечером?
– Иду с друзьями в Американское кафе на Арбате.
– Неплохое местечко, – сказал Артем. – Я там иногда в бильярд играю. А давай пойдем сейчас ко мне. Видак посмотрим, у меня клевые фильмы.
– Да нет, Артем, – отказалась она. – Спасибо за приглашение, конечно. Давай просто посидим тут в беседке. Пусть собачки как следует выгуляются…
Они вошли в беседку. Артем сел на спинку деревянной скамьи, широко расставив ноги, и натянувшиеся джинсы плотно облепили его накачанные бедра.
– Слыхала, человека-паука взяли, – сказал он.
– Кого-кого? Какого паука? – удивилась Ольга.
– Ну, того француза, который на небоскребы карабкается. Разъезжает по миру и лазит. Ален Роббер, альпинист. В «Москва-Сити» залез на башню «Федерация», а там высота 242 метра, так он за полчаса вскарабкался!