Владимир Викторович разложил на капоте бронемобиля карту:
– Значит, так, лейтенант, задача твоя такая. Видишь этот ручей? От нас до него – полкилометра. Не по открытому полю, к счастью, а большей частью – леском да кустарником. Хоть и хреновое прикрытие, но все же имеется. Разбирай со своими ребятами по бревнышку вон ту избушку – и бегом к ручью. А мы – за вами. Надо быстро и по возможности скрытно, чтобы фрицы не заметили, соорудить переправу. Тогда переберемся на другой берег и окажемся у них в тылу. Где нас совсем не ждут… Навстречу нам, по словам начальства, идет 4-я гвардейская дивизия, если повезет, мы с ней встретимся. Если нет – придется драться самим. Надо отогнать гитлеровцев подальше от села… Понятно?
Первушин посмотрел на карту и кивнул – да, понятно, товарищ майор, вопросов нет! Разрешите выполнять? Злобин кивнул – давай, лейтенант, действуй. Только смотри, собой не рискуй и вперед не лезь, а то мы скоро вообще без взводных останемся…
Сам же подумал: «Эх, мальчишка, ничего ты еще в жизни не видел, ничего не испытал. А погибнешь, скорее всего, в ближайшем же бою… Глаза блестят, геройствовать хочется… А какое может быть геройство в такой ситуации? Немецкий солдат – опытный, умелый, его наскоком не возьмешь. Нужно драться грамотно, по всем правилам. И без правил тоже… А чему вас учат на курсах? Как винтовку держать да гранату бросать? И то небось одна теория, практики почти никакой. Конечно, на ошибках учатся, но на войне цена такой ошибки – твоя жизнь. И тебя самого, и твоих людей. У нас из трех лейтенантов к концу первого месяца в живых только один остается. Или вообще ни одного… И с кем тогда воевать? Ладно, что уж тут, все равно ничего не изменишь…»
Владимир Викторович вздохнул и стал наблюдать за действиями Первушина. Его бойцы споро, умело разбирали деревенскую избу. Не жалко – все равно сгорела, жить нельзя. Красноармейцы раскатали стены, взяли по бревну на плечи и потянулись к ручью.
Экипаж бронемобиля тоже не сидел без дела: Матвей Молохов отобрал несколько самых длинных бревен, связал их концы немецкой колючей проволокой (благо имелась в достатке) и прицепил к крюку позади машины. Можно теперь тащить…
Бронемобиль тронулся вслед за бойцами Первушина. То и дело приходилось объезжать глубокие воронки, затопленные водой, форсировать небольшие протоки, но, в конце концов, успешно добрались до места. А у ручья уже вовсю кипела работа – красноармейцы наводили переправу…
В обычное время этот безымянный ручей можно было перепрыгнуть с ходу, не останавливаясь, но сейчас он разлился и превратился в настоящую реку. Просто так не перескочишь, надо строить мост. Задача вроде была и не слишком сложная, для наших бойцов привычная, но приходилось работать по пояс в воде. А она в начале мая – отнюдь не как парное молоко. Скорее даже наоборот, практически ледяная.
Всем, кто строил мост, Злобин приказал выдать по сто граммов спирта. В качестве поощрения и профилактики – чтобы не заболели. Красноармейцы сразу приободрились, и работа пошла веселее, с прибаутками и легким, шутливым матерком…
Радовало, что гитлеровцы никак не мешали строительству. Их просто не было. Все свои силы генерал Вандель бросил под Спасскую Полисть, в тылу почти никого не оставил. Видимо, решил, что русская техника через затопленные низины и разлившиеся протоки не пройдет. Даже легкий танк увязнет, не говоря уже о Т-34 или тяжелой гаубице…
Но он не знал, что бронемобиль Спасателей мог пройти там, где это сделать вообще невозможно. Для обычной машины… И скоро грозный броневик появится там, где его совсем не ждут.
Красноармейцы слаженно закончили переправу. Перекинули бревна на другой берег, связали, закрепили, получился почти нормальный мост. Конечно, хлипкий, неустойчивый, но проехать, в принципе, можно. Если очень осторожно. Ладно, попробуем…
Медленно, на самой малой скорости, бронемобиль переполз с одного берега на другой. Все выдохнули с облегчением: слава богу, обошлось! Значит, и все остальные пройдут…
Добрались, наконец, до немецких позиций, осмотрелись: впереди – траншеи и пулеметные дзоты, прикрывают подступы к Спасской Полисти. Фрицы сидят в окопах, но нападения явно не ждут. Уверены, что атаковать их некому – кругом же одни болота, ни пройти, ни проехать!
Но просчитались – бронемобиль все-таки прокрался, пробрался. И ударил со всей огневой мощью… Матвей Молохов, как обычно, стоял за АГС-40, закидывал гитлеровцев гранатами. Грохот стоял страшный, во все стороны летели комья земли и куски деревянных блиндажных перекрытий…