Я полезла в карман за колодой. Хотелось бы ее потасовать, но сейчас мне достаточно было просто держать ее в руке, расхаживая по комнате.
— О'кей, попробуем влезть в голову демона, если получится. Что им вообще нужно?
— Души, — ответил мне единодушный хор.
— Мою он мог получить запросто. Я завязла напрочь, но он меня отпустил.
— Как наживку для рыбы покрупнее? — предположил Дэйв.
— Например, для Рауля? — спросила я. — Если бы я подумала, что Мэтт работает на Рауля в ином качестве, бросилась бы я к нему, требуя объяснения? Вполне возможно, пусть бы это даже означало для меня верную смерть. А Магистрат мог бы легко меня выследить — по Метке. Застать Рауля врасплох, схватить его — ну, и меня прихватить при нем, конечно.
— Ты должна его предупредить? На эти слова Дэйва я нахмурилась:
— А вы с ним никогда не разговариваете?
Вдруг его очень заинтересовал карниз, на котором висели шторы.
— Это работа, которой мне было предназначено заниматься. Я думаю, если бы ему не нравилось, как я ее исполняю, он бы дал мне знать.
О'кей. Значит, Дэйв скорее там консультант. Как у нас Бергман. И Рауль только ждет подходящего момента, чтобы использовать его умения. Что может занять целую вечность, если они должны разговаривать по-настоящему, потому что для мужиков общение — штука очень обоюдоострая. С одной стороны, они всегда говорят то, что хотят сказать, и это очень упрощает жизнь. С другой стороны, заставить их это действительно сказать — не проще, чем заставить труп танцевать чечетку. Не то чтобы это невозможно, но труд совершенно выматывающий. А уж во сколько обойдутся километры прочной лески и видеоклипы Сэвиона Гловера…
Я вздохнула.
— Да, я с ним поговорю. Кстати, Грейс не «крот». Мы с Вайлем наблюдаем за ней по очереди с самого нашего приезда — просто нам ее поведение показалось весьма подозрительным. — Я это сказала, слегка оправдываясь, потому что теперь знала, что она чиста. Зараза, конечно, но не предатель. — Она вообще в эту комнату не заходила.
— Тогда кто же у нас остался? — грустно произнес Дэйв. — Либо Кэм, либо Джет, либо Натчез.
Он подошел к дивану и опустился на него, сцепив руки на коленях, уставившись на узорный ковер. Кассандра подошла и села рядом.
— Ты можешь нам побольше рассказать об этих людях? — спросила она.
— А сама? — огрызнулся он. — Можешь просто к ним подключиться и сказать, кто меня предал?
Она вздрогнула, будто он ее ударил.
— Прости, — тут же поспешно сказал он. — Я просто не могу поверить… ты себе не представляешь, через что мы вместе прошли.
— Вначале мы планировали, что я попытаюсь угадать их истинные цели, — ответила ему Кассандра. — К сожалению, в тот момент, когда я к тебе прикоснулась, очень многое переменилось. Я боялась говорить и не была уверена, что все именно так, пока не прикоснулась сейчас к Жасмин — и ничего не случилось. Теперь я знаю точно: я затуманилась.
Все мы поразевали пасти, как тюлени в зоопарке в ожидании рыбы. А у Кассандры выступили на глазах слезы.
— Это не тот процесс, на который я могу повлиять своей волей. Такие вещи не планируются!
— Что значит — затуманилась? — спросила я.
Кассандра, когда нервничает, теребит руки. Учитывая, что на этих длинных и тонких пальцах перстней много, только и приходится удивляться, что золотые колечки не разлетаются в стороны, как цветные фишки в детской игре. Она глянула на Дэйва и отвернулась, чтобы больше не смотреть. Мне она ответила:
— Иногда Ясновидица, ошеломленная сильными эмоциями, теряется в чудесных возможностях, которые эти эмоции ей открыли. Тогда она становится слепа к другим Видениям. Вот это со мной и произошло.
Я целых полсекунды не могла сообразить. А потом вдруг дошло, и сразу!
— То есть ты…
— Да, — перебила она. — Именно так.
— Не догоняю, — сказал Коул, пересевший на стул около бюро. Его костюм мне показался странным, хотя рубашка в бежевую с белым полоску и оливково-зеленые штаны были точно такие же, как у всех. Потом до меня дошло, что на нем не было красных ботинок, которые он обычно носит. — Ты, что ли, так испугалась, что Видеть не можешь?
— Нет.
— Так в чем дело? — спросил Бергман. Кассандра посмотрела на меня молящим взглядом.
Я покачала головой, не очень понимая, как отношусь к самому этому событию и как именно его следует обнародовать.
— Кажется, тебе придется им самой все объяснить.
— Прямо сейчас?