А Грек тут же подхватил:
– Вот то-то и оно, что не знаешь. Эх, Леха, Леха. У тебя такой опытный наставник, – при этом Грек горделиво выпятил грудь вперед и посмотрел на Ваняшина, словно умудренный знаниями педагог на не родивого ученика, – а ты ничему не научился. Не способный ты. Да ладно, не серчай. Вижу, как сразу нос повесил. Лучше слушай, что тебе наставник говорит. Тут ведь что главное, – ткнул он указательным пальцем вверх. – Сработать на опережение. Просекаешь, о чем я?
Ваняшин не просекал и потому промолчал. А Грек продолжил:
– Сейчас мы сделаем так. Поднимемся и позвоним в квартиру. Вернее, ты позвонишь. А я буду стоять в стороне, чтобы тот человек меня не заметил. Значит, ты звонишь, раз другой. Потом выходишь из подъезда, идешь к машине, садишься, заводишь и уезжаешь.
– А ты?.. – только раскрыл рот Ваняшин, как Грек тут же своей рукой закрыл его.
– Слушай сюда, летеха, и не перебивай. Ты совсем-то не уезжаешь. Понял? Ты делаешь вид, будто уезжаешь. А сам чуть отъедешь, поставишь машину и бегом ко мне в подъезд. Тот человек после твоего звонка почувствует себя неуютно. Согласись, ночь, и вдруг звонок в дверь. Ясное дело он заволнуется и захочет поскорей уйти из чужой квартиры. И когда он выйдет, тут – то мы его и сцапаем. Понятен план. Вот это и называется, сработать на опережение.
– Толково, – одобрил Ваняшин, что особенно понравилось Греку. И усач заулыбался.
– А ты думал. У меня еще полно в запасе всяких таких штучек. Опыт, брат ты мой. Ты приглядывайся да запоминай. В работе тебе пригодится. А сейчас, пошли. Значит, ты позвонишь и уйдешь, а я останусь в подъезде.
Они поднялись на пятый этаж. Грек прислонился ухом к двери, послушал, потом зашептал Ваняшину.
– Гадом буду, кто-то там есть. Я слышал шаги. Кто-то ходит. Так что давай, Леха, звони, – сказал Грек и встал за стенку так, чтобы его было не видно в дверной глазок.
Ваняшин надавил пальцем на кнопку звонка, и тут же за дверью послышалась заливистая трель соловья. Грек ухмыльнулся и махнул Ваняшину рукой, чтобы тот позвонил еще. Потом обоим показалось, будто они услышали шаги. Крадущиеся, осторожные. Кто-то по-кошачьи, мягко подошел к двери и замер, прислушиваясь. Вот только открывать ее, видно, не собирался.
Заметив настойчивый взмах руки Грека, Ваняшин с не меньшей настойчивостью давил пальцем на кнопку. И «соловей» за дверью не переставая, зашелся трелью. Но потом вдруг неожиданно поперхнулся и замолчал, хотя Ваняшин все еще держал палец на кнопке звонка.
Ваняшин глянул на Грека и по губам того понял, капитан спрашивал, почему больше не слышно звонка. Загородив рукой глазок, Ваняшин постучал в дверь, а сам, пользуясь тем, что тот человек его на какое-то время не видит, наклонился к Греку и шепотом произнес тому на ухо:
– Он, наверное, провода оторвал. Чтобы соседи не услышали звонок.
Грек кивнул, что он понял, потом сделал знак рукой, чтобы Ваняшин перестал колотить в дверь и ушел. Уж слишком расстарался лейтенант. Еще немного и всех соседей разбудит. Тогда все сорвется, и человек тот может затаиться в квартире убитого Молчанова и не выйти. А вскрывать дверь прямо сейчас ночью, не входило в планы капитана Грекова.
Он облегченно вздохнул, когда Ваняшин повернулся и стал неторопливо спускаться по лестнице. Пока все шло, как было задумано. И тот в квартире, вряд ли будет торчать у двери, наверняка пойдет к окну, понаблюдать, куда проследует ночной визитер. А Грек тем временем успеет проскочить от стены на лестницу и спуститься вниз, затаившись между входными дверями подъезда. По большому счету можно было и не подниматься сюда. Пусть бы поднялся один Ваняшин и позвонил. Но как быть, если тот в квартире, вдруг откроет дверь. Ведь лейтенанту могла понадобиться помощь. Но тут же капитан поймал себя на мысли, что дело вовсе заключалось не в помощи. Ваняшин здоровый как бык и сам любого заломает. Это, пожалуй, и было основной причиной. Тот человек, мог открыть дверь и Ваняшин без особого труда скрутил бы ему руки. И вышло бы так, что Грек как будто бы струсил и остался в стороне. Хотя идея, подняться сюда, принадлежала именно ему. Поэтому, капитан не мог остаться там в подъезде. Зато, если он задержит того человека и если тот окажется убийцей Молчанова, дело может ограничиться не только одной благодарностью, но и повышением в звании. Надо только постараться. И Сан Саныч на это готов. В неплотно прикрытую дверь подъезда он увидел, как Ваняшин подошел к машине, отпер дверь, сел и завел мотор. Нисколько не сомневался, что и тот человек, притаившись у окна, наверняка, наблюдает за действиями молодого лейтенанта. А, увидев, что тот отъезжает, постарается выйти, а вот тут Сан Саныч Греков его и припечатает к стенке.