Диана случайно наткнулась на зажатый между высотными домами храм. В нём же и осталась прихожанкой, уже более года исправно посещая воскресные службы. Преимуществ, как оказалось, у небогатого прихода хватало: он располагался недалеко от её съёмной комнаты в китайском квартале, на оживлённой улице, шум и голоса которой отсекались напрочь, стоило пересечь порог церкви.
Внутри всегда царила величественная тишина, даже в дни, когда не проводились Богослужения. За чистотой в храме неизменно следили, светлый алтарь всегда украшался свежими цветами, тихо потрескивали свечи у входа, безмолвно взирали на прихожан белоснежные статуи святых и Богородицы, а свежая фреска над алтарём попросту завораживала. Старый священник, у которого Диана исповедовалась каждую субботу, откровенно ею гордился. Фреску оплатили итальянцы, чем всколыхнули ирландскую и китайскую часть прихода. Теперь и те, и другие ломали головы над тем, как бы переплюнуть итальянцев, и Диана только посмеивалась над подобным ревнивым соперничеством.
Такими темпами, глядишь, и стёкла наконец заменят.
— Сюда! — громким шёпотом позвала Диану смуглая испанка, махнув рукой. — Я тебе место держу!
Диана покраснела, пробираясь через забитый ряд к ничуть не смущённой подруге. Кира Каррера, иммигрантка во втором поколении, церковь посещала только чтобы сбежать из дому с самого утра, да прогуляться затем с Дианой по выставкам или в Центральный Парк.
— Подвиньтесь, — бесцеремонно потребовала Каррера у пожилой итальянки, расплывшейся по соседству. — Как раз ещё человек поместится!
— Простите, — полыхая скулами, попросила Диана у возмущённой пожилой леди. — Кира, где твоя скромность? — шикнула уже на подругу Диана, ввинчиваясь на освободившееся место.
— На Кони-Айленде, — отмахнулась Каррера. — Там я впервые поцеловалась, и опыт мне понравился!
Слева возмущённо фыркнула итальянка.
— А храм сегодня забит, — подметила тем временем Кира, великодушно не замечая пунцового румянца Дианы. — Все так нагрешили за неделю? Или это потому что службы бесплатные, а душа требует развлечений?
— Кира!
— Что? О, смотри, новые лица! Итальяшек прибавилось… та-ак… ух ты! Смотри, какой красавчик стоит вон там, у колонны! Увидела бы раньше — место рядом придержала бы…
— А я осталась бы стоять? — улыбнулась Диана.
— Извини, подруга, — отмахнулась молитвословом Кира. — Приоритеты!
Диана глянула из интереса… и застыла.
Колонну подпирал не кто иной, как детектив Джон Ллойд.
— Вот только настроишься быть паинькой, так грешные мысли сами в голову лезут, — вздохнула мисс Каррера почти искренне, пожирая глазами жертву. — А плащ на нём лишний! Вообще ничего не разглядеть…
— Кира, — слабо воззвала Диана, сжимая молитвослов трясущимися руками, — а как же Хуан?
С таинственным мексиканцем мисс Каррера познакомилась месяц назад и теперь без зазрения совести бегала на свидания, прикрываясь Дианой. Правда, за всё это время Кира так и не нашла времени представить молодого человека Диане.
— Точно! — встрепенулась подруга. — Я что попросить-то хотела? Если столкнёшься с моими предками, то я провела весь день с тобой! Хуан обещал поездку в Централ Парк, там сегодня концерт. Кажется, у нас всё серьёзно, подруга!
Диана вздохнула, открывая молитвослов. Лгать не хотелось, но шансы на то, что она встретит сегодня чету Каррера, с раннего утра до позднего вечера работавших в продуктовой лавке, близилась к нулю.
Джон Ллойд на неё не смотрел. Осторожно глянув в его сторону, Диана убедилась, что детектив здесь точно не ради слежки. Время от времени он, нахмурившись, оглядывал заполненный храм, но чаще оборачивался на двери, из чего Диана сделала вывод, что мистер Ллойд кого-то ждёт. Супругу? Знакомых? Подозреваемых?
С началом службы Ллойд, видимо, потерял надежду, но всё-таки остался. И к удивлению Дианы, следовал всем канонам Литургии с лёгкостью, выдававшей опыт. Вместо того, чтобы обрадоваться, Диана внезапно огорчилась. Хоть бы один изъян в женатом мужчине!
— Гляжу, ты тоже не на алтарь смотришь, — пихнула её локтем в бок Кира, и Диана строго шикнула на подругу: читали Евангелие.
До конца службы Диана больше не отрывала глаз от молитвослова, а во время проповеди — от старенького отца Марка, который едва слышно шелестел с аналоя. Кира сбежала сразу после Причастия, да и остальные прихожане потихоньку расходились по воскресным делам, так что проповедь слушало вдвое меньше людей, чем сидело на Литургии.