— А что это? — cпросил мужчина. — Запах довольно знакомый, но никак точно не определю.
И после этих слов девушка толкнула горшок в сторону Грэя.
— Я для тя это приготовила. Не знаю, че с этим обычно делают, и, в общем, короче, я просто решила сварить.
Грэй посмотрел в горшок.
— Ты что, издеваешься?! — взорвался Грэй.
В дымящемся горшке лежали дольки тыквы.
— Ну, ты, типа, извини, шо ниче лучше не притащила, но они сказали это те дать. Халл говорит, что ща экономить нада, а этих тыкв, как грязи, по всему огороду растут.
Грэй одарил девушку критическим взором.
— Тыкву не едят. В таком виде, по крайней мере. С ней пироги пекут, в качестве приправы используют.
— Халл говорит, что краснокожие едят тыкву, на постой…
На постой, — с отвращением повторил Грэй про себя.
— …в голодное время, когда пришли эти, колонисты, им, типа, ниче больше и не было есть, — продолжала девушка, ее глаза горели от восторга. — И они не умерли с голода, а жили, потому что ели тыкву.
Грэй посмотрел на девушку.
— Со мной не все так плохо, — приободрил собеседницу мужчина. — По меньшей мере, не до такой степени.
Грэй оттолкнул дымящийся горшок от себя. Сейчас его уже не заботила его оголенная мошонка.
— Все, конечно, замечательно, но ЭТО я есть не могу.
— Ты, это, — заикаясь, произнесла девушка. — Лучше похавай, а то Джори сказал, что если не будешь, они придут и прям как-то жестко тя отделают.
— Великолепно! Так вот оно что! Унижение! Вот он истинный смысл — максимум унижения! Насилуйте его, вставляйте ему член в глотку. А потом еще на десерт тыкву заставьте жрать! Да за что мне все это?
Что ты, черт тебя дери, несешь? Не будешь есть — эта парочка придет и надерет тебе задницу. Причем, в самых разных смыслах этих слов.
— Ну хоть че-та в желудке будет, — попыталась урезонить девушка.
А ведь она права, — Грэй стал рассуждать с более практичной точки зрения. — Тыква немного насытит, придаст сил, энергии, а это необходимо, чтобы выбраться отсюда. Значит, надо есть, что дают, хоть тыкву. Но… чем? Только руками. Рука… Палец на одной из них тесно познакомился с анусом Халла, и Грэй не собирался дотрагиваться этой рукой до еды. Мужчина залез другой кистью в горшок и взял кусок тыквы. По крайней мере натуральная, девчонка сама ее вырастила. Грэй откусил от дольки, словно ел арбуз.
Но по вкусу это было совсем не похоже на арбуз.
— Ну как? Ниче? — cпросила девушка.
Грэй бросил на нее взгляд. Это было не «ниче», а некое пористое скопление безвкусных склизких волокон. Мужчина пытался представить себе, что он ест баклажан.
— Похож на пирох тыквенный, а?
— Нет, — проворчал Грэй.
И не «пирох», а «пирог»! Но при приготовлении пирогов тыкву, приправу из нее, действительно используют, по крайней мере, хоть что-то полезное сегодня узнала. Блин, какой же дерьмовый вкус у горячей тыквы. Не мешкая, Грэй выгрыз всю светлую тыквенную мякоть, оставив только оранжевую кожуру. Это было просто отвратительно.
Девушка, наблюдая, как мужчина ест, постепенно наклонялась все ниже и ниже, пока наконец не оказалась на коленях. В разрезе блузки просматривались ее голые груди, но сейчас никакая, даже самая яркая эротическая фантазия не возымела бы своего эффекта. Когда Грэй приступил ко второй дольке, девушка переместилась за спину мужчины и начала массировать его плечи.
— Я че-нить могу сделать для тя? Все, че пожелаешь, — произнесла девушка. — Можешь, типа, трахнуть меня, если хошь.
Рот Грэя, переполненный горячей тыквенной мякотью, перекосило в гримасе.
— Нет уж, благодарю!
— А хошь отсосу?
— Нет! — кусок тыквы вылетел изо рта. — Я не в настроении, знаешь ли. Эти животные, твои братья, изнасиловали меня. И виновата в этом ты!
— Это неправда! — внезапно слезы брызнули из глаз девушки. — То, че они плохие, не значит, че я такая же!
— Да ты еще хуже, чем они! — выпалил Грэй. — Это ты меня заманила в их ловушку. Соблазнила, завлекла в этот капкан.
— У меня не было выбора, — она почти рыдала. — Они сказали, че, если я не сделаю этого, они мя убьют. И малую маю.
Девушка была на грани истерики. Грэй, заглатывая очередную порцию тыквы, пытался осознать то, что сейчас услышал. Она ведь была просто тупой деревенской лохушкой, рожденной в нищете, с первого дня жизни ее подвергали постоянным унижениям, оскорблениям, издевательствам. Что еще можно было ожидать от такой девки?