— Присаживайся, Гор, — произнес Руди. — Чувствуй себя как дома.
Их гость опустился на потертую софу. Руди заглянул на кухню и крикнул Бет:
— Принеси ему пиво. Кажется, оно понравилось ему.
— Руди, это плохая идея. Не знаю, смогу ли я…
— Заткнись и принеси ему пиво, — вежливо ответил он.
Руди вернулся в грязную гостиную, неся в руках солонку и пепельницу.
— Короче, Гор. Расскажи мне о себе.
На лице его гостя появилась усмешка.
— Я всего лишь скромный солевой ворожей, некогда благословенный Эа, а позже проклятый Нергалом.
— О! — отозвался Руди.
— Я был ашипу, белым и добрым аколитом, но, увы, мне пришлось продать душу Нергалу, несносному богу Эбона. О, как жалок я в своих грехах! Увы, мои сожаления не принимаются в расчет. Отверженный небесами и изгнанный из ада, я обречен на вечные скитания по грязной корке земли. И ныне хожу я, обретая те или иные тела, как сосуды для моего бессмертного духа.
— Хм!
— Господи! — прошептала Бет.
На ее лице появилась гримаса неодобрения. Она сунула Гормоку зеленую банку «Бада». Да, он знатный чудила, — подумал Руди. Следующий бой — Дженкинс против Клиппера — проходил на западном побережье. Ночное шоу. Ставки принимались до вечера.
— Все это очень интересно, Гормок. А ты можешь повторить свой фокус с солью?
На губах его гостя пузырилась пена от пива.
— Аломансию!
— Ну, да, аломансию. Мне очень хотелось бы знать, кто победит в бое Дженкинса и Клиппера.
Усмешка не сходила с лица Гормока. Он встал на колени на маленький коврик и начал таинственный ритуал, сжигая соль в салфетке и вдыхая дым, который поднимался из пепельницы. Затем он закачался на коленях.
— Воин по имени Клиппер. На шестой стадии конфликта.
Внезапно он рухнул на пол.
— Вот же дерьмо!
Руди и Бет помогли аломансеру подняться.
— Гор! Ты в порядке?
— Слишком много для одного дня.
Гормок говорил, как обкуренный нарик.
— Уложите меня спать, дорогие друзья. Завтра утром я буду в порядке.
— На кушетку, — предложил Руди. — Поднимай его за ноги…
— Куда-нибудь вглубь и вниз, — бормотал Гормок. — Я должен покоиться в глубине, как все проклятые нашипу. Перенесите меня к одному из кенотов.
— Кенот — это дыра в земле, — сказала Бет, вспоминая университетский курс древних мифов. — Там проводили ритуалы, жертвуя девственниц и кастрируя мужчин.
Дыра?
— Подвал! — предложил Руди.
Бет дернула за кольцо, открыла люк, и они потащили бормотавшего гостя по деревянным ступеням.
— Уже лучше. Сладкая тьма.
Они уложили мужчину на старый тюфяк рядом со сломанной стиральной машиной и сушилкой. Пыль поднималась с грязного пола.
— Он тяжелый, как мешок с кирпичами, — пожаловалась Бет.
Руди набросил на него старое армейское одеяло.
— Порядок.
— Эа, я искренне раскаиваюсь, — лепетал во сне Гормок. — Отпусти мне грехи, умоляю тебя!
Он начал похныкивать.
— И я, проклинаю тебя, Нергал. Нечестный грабитель! Преследователь и совратитель душ!
— Ни фига себе, — проворчал Руди.
Он настоящий псих… и золотая жила.
3
В постели между ними начался спор.
— Как ты мог пригласить такого фрика в наш дом? — шипела Бет.
— Я не слышал, чтобы ты возражала, — напомнил Руди.
— Как будто ты меня послушал бы. Я боюсь его.
— Только не верь всей этой мумбо-джумбо, ладно? Он просто болтает всякую шизофреническую чушь.
— Не совсем, Руди. Перед тем, как бросить университет и пойти ишачить на двух работах, чтобы вытащить тебя из цементных колодок, я изучала древнюю историю. Кеноты, зиккураты, аломансия — это все из вавилонских мифов. Парень говорит, что он одержим духом солевого ворожея — нашипу. Фактически, он признался, что в нем сидит демон.
Руди тихо рассмеялся.
— Ты, наверное, перегрелась на солнце, милочка. Он обычный шизик, понимаешь? Я думаю, парень сбежал из ближайшей психушки, а всю эту дрянь он вычитал в какой-нибудь оккультной книжке. Гор верит в одержимость демонами. Ну, и ладно. Пусть думает, что хочет. Для нас важно, что он обладает даром экстрасенса. Ты же слышала его? Он сразу же предугадал, что подружка бармена изменяет ему на стороне.
— Это могло быть совпадением.
— Совпадением? А что ты скажешь насчет боя Черепахи и Щуки? Он не только назвал победителя, но и раунд угадал. Гор выбрал парня, которого каждый городской букмекер считал пропащим лузером.
— Меня это не волнует, — повернувшись спиной, ответила Бет. — Он жуткий тип. Я не хочу, чтобы он жил в нашем доме.
— Дорогая, этот Гормок — золотой рудник на двух ногах. Мы будем держать его под своим крылом, и нам больше не придется тревожиться о деньгах. Мы будем…
Крик рассек воздух, как лезвие гильотины. Руди и Бет напряглись под одеялом. Еще один крик донесся из соседней комнаты.
— Это М… Мона? — заикаясь, прошептал Руди.
— Д… д-да, — согласилась Бет.
— Она твоя подруга. Сходи и посмотри, что случилось.
— Мать твою! — закричала Бет. — Трусливый сукин сын!
— Ладно, пойдем вдвоем. Я буду защищать тебя.
Руди храбро взял со столика Бет одну из пилочек для ногтей. Затем, всклокоченные и в нижнем белье, они на цыпочках вышли из спальной.
— О, Боже! — прошептал Руди, заметив открытую крышку подвального люка.
Они прошли по коридору и заглянули в комнату Моны.
— О, Боже, — еще раз тихо повторил Руди.
Однако Бет не стала шептать. Она истерично завизжала. Гормок, с лицом, измазанным алой жидкостью, смотрел на них с дикой усмешкой. На кровати, перепачканной кровью, лежала Мона, обнаженная и мертвая… и немного выпотрошенная.
Живот студентки был вспорот от пупка до грудины. Рядом лежали извлеченные внутренние органы, как бы выставленные для ужасной проверки. Вокруг трупа растекалась струйки крови, создававшие жуткое подобие кирлиановской ауры. В руке Гормока находилось что-то темное и влажное. Ее печень, — понял Руди. — Он жрет печень Моны!
— Приветствую вас, друзья! — с набитым ртом сказал Гормок.
— Что, во имя Бога, ты делаешь? — взревел Руди.
— Не во имя Бога, — возразил Гормок. — А во имя Нергала. Увы, это моя вечная вина. Я обречен нести свое проклятье. Всем сердцем я стараюсь бороться с адским принуждением, но злобный Нергал приговорил меня к подобным действиям. И когда бы я ни вдыхал божественные пары соли, мне приходится совершать убийство.
— Плохое уравнение!
Руди покачал головой и посмотрел на пилочку для ногтей. Может, мне убить его. Но затем он передумал. Прежде всего, Мона никогда не нравилась ему. Упрямая сучка. Она всегда вела себя, как дешевка. Конечно, он трахал ее пару раз, когда Бет была на работе. Глыба льда в постели. Как будто пялишь холодную рыбу. И потом она постоянно шантажировала его, поэтому он не мог поднять ей плату за съемную комнату.
— Гормок, подожди минуту. Мне нужно поговорить с Бет.
— Конечно! Беседуйте, друзья. А я пока наслажусь своей пищей.
Руди пришлось тащить Бет за руку. Она шла в спальную с бледным лицом.
— Нам нужно бежать отсюда, пока мы можем, — наконец, затараторила она. — Мы должны позвонить в полицию.
— Не драматизируй ситуацию, милая. Он безвредный парень.
— Безвредный?!
Глаза Бет едва не выскочили из ее головы.
— Он ест печень Моны! И ты называешь его безвредным?
Руди уже придумал план, но ему следовало разыграть его по нотам.
— Послушай, Бет, — сказал он убедительным и тихим голосом. — У Моны нет ни родственников, ни друзей. Черт! У нее даже нет парня. Ее никто не будет искать. И она редко ходила в свой университет, поэтому…
— Руди, звони в полицию! Немедленно!
— Ладно, ладно.
Он вскинул руки вверх. Его волосы торчали во все стороны.
— Я уже звоню.
Руди взял телефон и начал набирать номер. Но он звонил не в полицию, а спортивному букмекеру. Какое-то время он молча слушал ответ, барабаня пальцем по столу. Затем на его лице появилась улыбка.
— Клиппер выиграл в шестом раунде.
Бет перешла на крик.
— Руди, ты сошел с ума! Что с тобой происходит?
— Милая, это только из-за любви к тебе. Я иду на это ради нас обоих. Мне хочется, чтобы мы однажды поженились, завели детей и все такое.
Бет шмыгнула носом и приподняла голову.
— Правда?
— Конечно, милая, — заверил он ее. — Мне лишь нужно, чтобы ты поверила в меня. Иди в постель. Доверься мне.
Он нежно погладил ее по щеке.
— Я обо всем позабочусь.