Уроженец Могилева, выходец из не самой знатной семьи, лишь за несколько лет до рождения сына оформившей потомственное дворянство, он сделал головокружительную карьеру. Успел побыть военным и железнодорожником, но в какой-то момент понял, а вернее даже вспомнил, что его настоящее призвание – ловить преступников. Вспомнил – потому что с детства зачитывался детективными романами. Сам придумывал преступления и сам же раскрывал их…
Успев поработать заведующим сыскной частью в Риге, а затем заместителем начальника петербургского сыска, за четыре года до описываемых событий Кошко возглавил уже Московскую уголовную полицию. И перенес в древнюю столицу все самые модные и передовые криминалистические веяния своего времени. К примеру, завел фотографический, дактилоскопический и антропометрический кабинеты, что позволило создать в городе довольно точную картотеку преступников. И спасибо ему за это они не сказали.
Всего за несколько лет Кошко взял местную шантрапу за горло, ну или в ежовые рукавицы, это уж кому как нравится. Аркадия Францевича уважали и боялись. Угодить к нему на прием для фартовых было сродни черной метке.
И вот в отделении сидел бандит средней руки Ратман, уже не раз привлекавшийся, прошедший и дактилоскопию, и антропометрию, и фотографию…
Впрочем, шеф полиции сегодня сам уехал на другой прием – к начальству. А на Георгия Ратманова с полуулыбкой смотрел Двуреченский, представившийся одним из помощников Кошко.
Георгий уставился на портрет императора. Он еще не переварил информацию об эсэмэсках. А в голове промелькнуло: «Везучий же я человек. Даже если это все сон или типа того, какие же люди меня окружают!»
– Чай черный, зеленый? – спросил Двуреченский, чем вывел задержанного из состояния задумчивости.
Ратманов поморщился – как-то не пристало так говорить в начале XX века. Собеседник хохотнул, налил на свой вкус какого-то чаю и придвинул своему гостю.
– Примерно могу представить ход твоих мыслей. Ничего, если мы на «ты»? Все-таки более современная и привычная манера общения. А, капитан? – Двуреченский и не думал брать свои современные слова обратно или делать вид, что Ратманову послышалось.
– Валяйте. Хотя я вас и не знаю.
– Ну, спасибо. Тогда представлюсь еще раз. Хм… Это здесь я чиновник для поручений Двуреченский Викентий Саввич. А там… – Помощник Кошко прикрыл глаза, воображая другое время. – Там я… Игорь Иванович Корнилов, в недавнем прошлом или… будущем… подполковник спецназа ФСБ.
– Это не тот Корнилов?.. – Георгий напряг память.
– Тот… Тот… – улыбнулся «Двуреченский», – что пропал при невыясненных обстоятельствах. Во всех сводках было.
– Значит, так это работает?
– Как это работает, я тебе потом подробно изложу. А пока давай-ка разберемся с твоими тутошними делами…
Двуреченский по-хозяйски выдвинул один из ящиков стола и принялся что-то в нем искать.
– Возражение. Меня как-то больше заботит там, а не тут… И как мне снова там очутиться. – Задержанный стоял на своем.
Двуреченский погасил улыбку, выложил из ящика на стол какую-то бумажку, а в его голосе послышались железные нотки:
– Капитан, как старший по званию вынужден отвергнуть твои возражения. И провести небольшую разъяснительную беседу… Вот это что такое? Такой опытный опер, как ты, и так по-детски попадаешься.
Георгий вскользь бросил взгляд на бумагу – ему было известно, что это такое. На скомканном и впоследствии расправленном листе была нарисована примерная схема перемещения Бурлака-Ратманова во времени, с двумя ключевыми точками и несколькими гипотезами попаданчества, пусть и записанными с сокращениями, так, что без ста граммов никто не разберется.
– Ты бы хоть молоком писал, что ли… Как Ленин… Помнишь? А не карандашом. Или тогда уж чернилами, чтобы все видели и все понимали! А, Юрий Владимирыч? А если бы не я это у тебя отыскал, а кто-то из моих орлов? А потом на стол Кошко положил? Аркадий Францевич у нас известный детектив, быстро прикинул бы, что к чему, и последствия были бы самые непредсказуемые!
– Ладно, Васисуалий Себастьянович, или как тебя там, мы не в школе. Или ты рассказываешь, что за чертовщина здесь творится и как мне вернуться в наше благословенное будущее, или… веди меня к Кошко. Уж с ним-то мы нормально потолкуем.
Двуреченский – или как его там – улыбнулся. Достойный оппонент.
Из того же ящика стола достал спичечный коробок и быстро сжег нарисованную Ратмановым схему временных перемещений.
– Спойлер: схема не имеет ничего общего с тем, как это происходит на самом деле, – пояснил собеседник Георгия. – Но, как говорится, ты хотя бы попытался…