— Заходи, дурилка картонная! — пропустил его в квартиру Юра. — Знакомься, это Саша, он к нам из Беларуси приехал.
— С прибытием, — чинно пожал Коля руку учителю. — Как там ваш президент поживает?
— Поживает… — скучно ответил Позняк и тяжело вздохнул.
— Ну и ладненько, — не стал вдаваться в подробности слесарь. — Так это приезд гостя отмечаем?
— Ну дык елы-палы! — утвердительно ответил Филатов. В прошлом году ему попалась книжка про «митьков», и теперь он куда ни попадя вставлял «митьковскую лексику». — Присоединяйся. Там Галина хозяйством занимается, скоро за стол сядем.
Через час слегка захмелевшие «москвичи и гости столицы» выпили за «Союз нерушимый республик свободных», что свидетельствовало о том, что первая стадия пьянки подходит к концу. Наступило время трепа. Пьянка люмпенов в этом отношении весьма похожа на пьянку интеллигенции: и тем и другим есть о чем рассказать и вспомнить. Подлинные пролетарии в этом отношении проигрывают.
— Слышь, Шура, — обратилась Галина к Позняку, — так как получилось, что ты в Москве впервые?
— Да так и получилось. Союз развалился, когда мне семнадцати не было, в армии отслужил, уже в белорусской, потом в пединституте учился, на филологическом, вернулся в свои Ушачи — работы нормальной нет, пять часов в неделю давали… Ну, я и пошел детишек учить плашки строгать. Какая тут Москва? Да у нас большинство никогда в России не было!
— Я вот тоже в Беларуси не был, — произнес Колян, закуривая сигарету. — Там у вас, говорят, рыбалка хорошая.
— Что есть, то есть, — с готовностью подтвердил учитель. — Пока не перевелась рыбка…
Галина, которая уже захорошела, отыскала на столе кусок копченой рыбы и принялась его внимательно рассматривать. Потом отложила его в сторону и глубокомысленно произнесла:
— А если бы Ленина в мавзолее закоптить, он тоже сохранился бы?
Мужики оторопели. Сравнение мумии вождя с копченой рыбой не приходило им в голову даже по самой большой пьяни. Первым заржал Позняк, и тут же комната наполнилась громовым хохотом. Отсмеявшись, учитель вытер слезу и сказал:
— Н-да, Ленин и теперь живее всех живых. А вот у нас в газете, в Ушачах, мужик работает, корреспондент, так он с Лениным пил. Прямо в мавзолее.
— Как это? — уставился на него Филатов.
— А вот так. Он потом хвастался, что единственный в мире пил водку из горла прямо у тела вождя.
— Ну-ка, ну-ка, расскажи!
— Году в девяносто пятом поехал этот хлопец в Москву. Типа по делам, а на самом деле просто оторваться захотелось. Приехал, с порога стакан засосал и стал думать, а где это приключений найти. В Москве у него знакомые были, тоже репортеры какие-то, но оказались в тот момент, как на грех, в КПЗ — их за дебош в кабаке на трое суток повязали. Так что пришлось ему одному голливудить.
Ну, взял он бутылку и пошел по городу. А куда тут у вас в Москве идти?..
Москвичи усмехнулись, Фил разлил водку в рюмки. Позняк продолжал:
— Так как идти некуда, отправился он на Красную площадь. Смотрит — мавзолей стоит. И никого нет. Караул тогда уже сняли. Двери нараспашку. Мент бродит метрах в ста. Заходит. Пусто! Он потом рассказывал, что и представить такого не мог — чтобы в мавзолее пусто было, один Ленин лежал. Он походил-походил вокруг гроба… И начал бутылку открывать. Ну, просто ему выпить захотелось, а где — без разницы было. Откупорил водку и стал пить. Прямо из горла. И минут за пять он полбутылки и засандалил. Пробкой заткнул, походил еще, снова приложился и тут голоса услышал. Какие-то японцы явились…
— И дальше что?
— Да ничего. Вышел он, вдоль стены прошелся, там еще глотнул, потом в собор Василия Блаженного подался — реставрировали его тогда, там тоже выпил, а последний глоток уже на Лобном месте сделал. Тут бутылка и кончилась.
— М-да… — озадаченно протянул Филатов. — Историческая личность этот твой журналист…
— И не говори, Юра, — подтвердил Позняк. — Он вечно в истории влипает. Вот вы когда-нибудь слышали, чтобы мужик в гинекологии лежал?
— Чего? — переспросила Галя. — Как лежал? Он что, на «сохранении» был, что ли?
— Это его женка была на «сохранении». А он к ней пьяный в дугу заявился. И прямо в палате вырубился. Что с ним делать? Женка его на свою кровать положила, с головой укрыла и ходит, молится, чтобы медсестра не зашла.
Все захохотали, представив всю пикантность ситуации.
— А соседки что же? Или она одна лежала?
— Да нет, там еще три тетки были. Ну, так они с пониманием отнеслись. Он там, понимаешь, брюки обрыгал, так они его раздели и прямо в трусах положили.