Несколько лет назад после пьяного застолья (тут Филатова передернуло) Николаев ударил собутыльника по голове и заснул, а утром обнаружил, что дружок мертв. Тогда Николаев оттащил труп в ванную, где кухонным ножом отрезал жертве голову, руки и ноги, а затем… оттяпал кусок мяса и сварил. Когда вечером у Николаева собралась компания, хозяин потчевал гостей человечиной, не объясняя, что за мясо у него на столе.
Спустя несколько месяцев — аналогичная история. В этот раз, потчуя товарищей, людоед оставил себе сердце, почки и печень убитого: по его собственным словам, он их «сам очень любит и делиться не намерен ни с кем». О происшедшем Николаев рассказывал с ухмылкой. По его словам, часть мяса он отнес на базар: «Покупателям говорил, что это кенгурятина. Продал-то я немного, килограммов пять, может, наберется». На вырученные деньги Николаев купил денатурата, а вечером сделал себе пельмени. С человеческим мясом.
Филатова чуть не вырвало. Он сам не был кисейной барышней и крови всяких сволочей пролил достаточно, но… Он продолжал читать справки о маньяках, людоедах, серийных убийцах и прочей дряни.
«Все это понятно, — подумал Филатов. — Но почему они становятся такими? Надо поискать теорию». Вскоре на экране монитора появился очередной сайт. Это было уже ближе к теме.
Оказывается, читал Филатов, психиатры поделили маньяков на три группы. Первые — совершающие преступления на сексуальной почве, под влиянием так называемого «основного инстинкта». Вторые — это те, кто идет на немотивированное жестокое убийство. И, наконец, последние — людоеды.
По словам известного российского специалиста в области психиатрии Михаила Виноградова, «за последние пару лет известно по крайней мере десять случаев каннибализма». «Всех этих людей по-житейски мы считаем ненормальными, — говорит Виноградов. — В психиатрии точка зрения более сложная. Существует два четких критерия: вменяем человек или нет. Если человек осознает, что делает, то вменяем, если не осознает — нет». В подавляющем большинстве случаев современная российская психиатрия признает маньяков вменяемыми, а значит, подпадающими под уголовную ответственность. «Есть и те, кто совершает серийные преступления под влиянием, например, галлюцинаций, но таких крайне мало», — говорит Виноградов.
Между тем психиатры предупреждают, что именно в весенний период увеличивается частота нервно-психических расстройств. По словам руководителя клинического отделения московского НИИ психиатрии Минздрава РФ профессора Юрия Полищука, одной из главных причин возникновения психических расстройств является «увеличение светового дня и повышение активности солнца».
Распознать маньяка неспециалисту невозможно. Это общее мнение и милиционеров и психиатров. «Маньяки, ощущая в себе определенные странности, стараются хорошо одеваться, ясно говорить, словом, не выделяться из толпы. Они даже стараются выглядеть чуть лучше других. Делают все, чтобы не вызывать подозрений», — утверждает Михаил Виноградов. Поэтому милиционеры советуют: «Если вас смущает поведение случайного попутчика, постарайтесь отделаться от него под любым предлогом, отойдите туда, где будете на виду. Главное — не оставаться с маньяком один на один». Для этого, собственно, Филатова и наняли.
«Чем это я в Женский день занимаюсь?» — ошеломленно подумал он, встал из-за компьютера и вышел из интернет-кафе.
Тут же ему захотелось выпить. Не так чтобы очень, как бывает с похмелюги, но просто слегка расслабиться. Он не дошел еще до той стадии, когда принятые сто граммов обязательно переходят в запой. Филатов подсчитал наличность и решил, что зайти в небольшой итальянский ресторанчик, где барменом работал его знакомый, будет не слишком сильным ударом по его карману. Проехав несколько остановок, он вышел у старого семиэтажного дома сталинской постройки, где в полуподвале располагалось заведение с претенциозным названием «У Борджиа». Сам великий отравитель перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что в кабачке его имени не только не травят клиентов, но и, наоборот, предлагают весьма вкусные блюда.
Филатов не был знатоком кулинарии. Он ел, что ему нравится, а чаще — что мог себе позволить, и распознавал блюда по вкусу, но отнюдь не по названию. Бармен Гриша Тишман был его полной противоположностью и мог навскидку перечислить сотню блюд, содержащих, например, отварной рубец. Фил ценил профессионалов, и у них с Гришей завязались приятельские отношения.
Спустившись по лестнице в полутьму ресторанчика и миновав небольшое фойе с гардеробом, десантник огляделся. Ресторан был почти пуст, только в дальнем углу, слева от стойки, расположилась воркующая парочка да неподалеку от нее за столом одиноко потягивала вино девушка, скорее, на взгляд Филатова, молодая женщина в белом пиджаке. У полукруглой стойки бара никого не было, Гриша бездельничал, по обыкновению всех барменов в который раз протирая и без того блестящие бокалы. «Это у них что, особый род медитации?» — промелькнуло в голове Филатова. Он подошел к стойке.