— Костя, конечно же, от тебя мы ничего не хотим. Кроме одного: если спросят, ты скажешь правду, как к тебе здесь относились. Надеюсь, жалоб нет?
— Есть, конечно. Домой хочу, к маме и папе, — Костя налил себе шербета и стал пить маленькими глоточками. — Если вы уж такие благородные, отпустите — и никаких претензий. А не то может стать, как один герой литературный выражался, хлопотно.
Гуссейн засмеялся.
— Да ты, паренек, зубастый. Ну, да это и хорошо. А что хлопотно нам будет… А нам и так хлопотно. Жизнь — штука хлопотная. Такова воля Аллаха, и тут ничего не поделаешь. Скажи лучше, что ты хочешь? Телевизор я приказал тебе поставить, видик, приставку для игр. Еще что-нибудь? Может, компьютер хочешь? Так это не вопрос.
Костя понял, что надо ковать железо, пока оно горячо.
— Хочу три раза в день гулять. Утром, после обеда и вечером. По часу. Удрать мне отсюда не удастся, я это уже понял. — На самом деле именно об этом он и мечтал все эти дни. Но не представлялось ни малейшей возможности. Сторожили его крепко, охрана здесь была не чета прошлой.
Гуссейн задумался. В самом деле, а почему бы и нет? Стены высокие, крепкие, местные не успели растащить по своим дачам, охрана всегда начеку… Никуда пацан не денется.
— Хорошо, я не возражаю. Будешь гулять с сегодняшнего дня. А теперь ешь, тебе расти надо, вон какой тощий!
Костя, ликуя в душе, посмотрел на заплывшего жиром Гасанова. Впрочем, под слоем жира у него явно был не менее прочный слой мышц, и вряд ли быстро можно было найти человека, который выстоял бы в рукопашной схватке с главарем бандитов. Филатова бы сюда…
А тот, на кого так надеялся Костя, в это время еще крепко спал в постели Юлии. Пак, который звонил ему до двух часов ночи, понял, что совместный визит в логово Гуссейна срывается, и решил действовать в одиночку. По опыту он знал, что охранники в большинстве случаев гораздо лучше исполняют свои обязанности ночью, нежели днем, когда, по их понятиям, сунуться на охраняемый объект может только самоубийца. Поэтому около восьми утра, набрав для очистки совести телефон Филатова и услышав «абонент временно недоступен» (Юлия отключила мобильник Филатова, чтобы не мешал спать постоянными звонками), он сел за руль и погнал машину в сторону Павловского Посада. Он не укорял десантника, полагая, что у того были веские причины не отзываться на телефонные звонки.
Трасса была скользкой, чуть ли не на каждом углу «вольво» корейца тормозили гибэдэдэшники, хотя он не нарушил ни единого правила, и добраться до небольшого городка, славного своими шалями, телефонными аппаратами и обивочными материалами, он смог только к десяти часам. В это время как раз Гуссейн со своим «визирем» и Костя сидели за столом. Дорогу к заброшенному заводу, который располагался довольно далеко от города, Пак нашел быстро. По словам Филатова, от поворота с трассы до него было километров пять.
Пак остановил машину, двигатель которой, несмотря на почтенный возраст, работал почти бесшумно, за полкилометра от проходной. Он переживал, что отправился на такое рискованное дело без напарника, но ждать не мог — если бы с Костей что-то случилось, он бы себе не простил.
Когда-то на заводе, стоявшем в глухом по подмосковным меркам лесу, выпускалось что-то относящееся к военному ведомству, поэтому по углам забора стояли сторожевые вышки. Осмотрев одну из них, Пак заметил фигуру охранника и решил не рисковать понапрасну. Из рассказа Филатова об одном из его прошлых «подвигов» он знал, что тому удалось проникнуть на территорию подобного завода через сеть подземных коммуникаций. Но здесь такой вариант не проходил. Прямо к забору примыкал подлесок, который раньше в целях безопасности вырубали, но теперь он разросся, и к ограде можно было подобраться без особого риска.
Пак никогда не пользовался огнестрельным оружием — его тренированное тело было не менее опасно, чем пистолет, да и еще кое-какие средства в его распоряжении имелись. Выбрав довольно высокое дерево, откуда прекрасно просматривалась ближайшая вышка, до которой было метров пятнадцать, он без малейшего шума мгновенно забрался на него, выждав, пока охранник отвернется. Устроившись так, чтобы иметь возможность размахнуться, он достал метательный нож и приготовился. Когда охранник повернулся в его сторону, он метнул клинок… Охранник умер в тот же миг, когда нож вонзился ему в глаз и проткнул мозг. В ту же минуту Пак слетел с дерева, пробежал отделявшие его от трехметровой стены метры и в лучших традициях ниндзя взобрался по стене, верхний край которой опутывала ржавая колючая проволока. Кореец подпрыгнул и ухватился за край металлической ограды сторожевой вышки. В мгновение ока он был внутри, радуясь тому, что с большого расстояния, на котором находились друг от друга угловые вышки, увидеть его было невозможно, а чтобы поставить охрану на промежуточных, у Гуссейна явно не хватило людей.