— Машины на месте?
— Одна осталась, которая в гараже. Остальные взорваны.
— Поехали в Москву, — приказал Гуссейн, с трудом вставая с пня и протискиваясь в узкий лаз. — Звони нашим, скажи, что я еду в Зябликово. — На улице Мусы Джалиля у Гасанова был один из его многочисленных схронов, где можно было пересидеть неприятности. — Там я переночую, вдруг что-нибудь новое узнаем, а завтра — за границу. Хватит с меня этой гребаной России.
Через десять минут «мерседес», за рулем которого сидел Гарик, рядом с ним Гасанов, а на заднем сиденье чудом выживший повар, выехал за ворота. «Падишах» не захотел осматривать место побоища, которое устилали трупы членов его бригады. Гуссейн не любил крови… Если не проливал ее сам.
На подъезде к столице в его кармане затренькал мобильник.
— Босс, там какие-то люди хотят с вами встретиться. Говорят, это насчет «Дороги ЛТД».
— Хорошо, я их приму. Но — позже. Скажи, пусть вечером перезвонят. И пусть в Зябликово все приготовят как надо, — произнес Гуссейн и довольно повернулся к Гарику: — Все, зашевелились, говнюки. Жаль только, что щенка пробздели. Не надо было его во двор пускать. Нет, ну какой хитрый, да?!
ГЛАВА 15
— Помянем рабов божьих… — Садальский, который иногда вспоминал о своей принадлежности к костелу, принял рюмку водки и смачно закусил соленым огурцом. Сообщение о том, что любимый шеф вкупе с супругой приказали долго жить, застало его и рьяного атеиста Боровикова за завтраком.
— Убедиться бы надо, — заметил Михаил Иванович, накалывая на вилку кусок ветчины. — А то мало ли что…
— Звони в Склифосовского, скорее всего труп туда отправили. Тем более что он мог помереть не сразу, а по дороге.
— Или вообще не помереть, — мрачно добавил Боровиков. — Рано еще звонить. Через часик наберу, его, видать, еще зарегистрировать не успели.
С полчаса за столом царило молчание. Тишина прерывалась лишь звяканьем стаканов, бульканьем наливаемой водки и скрежетом вилок о древнюю чугунную сковороду, оставшуюся в наследство от прежних хозяев дома.
Наконец Боровиков не выдержал и набрал номер Института скорой помощи.
— Здравствуйте. Из фирмы «Дорога ЛТД» беспокоят. К вам сегодня поступали наш генеральный и его жена? Говорят, будто покушались на них. Мы тут в растерянности… Да, Васнецовы, Василий Васильевич и Юлия Трофимовна. Жду… Боже, бедный Василий Васильевич… Жена осталась в живых? Прекрасно. Спасибо большое. До свидания.
Технический директор залпом выпил полстакана водки, отдышался и лишь затем сказал:
— Васнецову хана. Грымза жива и почти здорова. Этот козел промазал. Правда, всего на несколько сантиметров. Надо линять за границу. И быстро.
Садальский посмотрел на него мутными глазами.
— Значит, не тридцать, а пятнадцать…
— Что «пятнадцать»? — сперва не понял Боровиков. — А-а… Нет, киллера обижать нельзя. Он нам еще пригодится. Пускай повторит попытку.
— Не выйдет, — с сомнением в голосе заявил Садальский. — Она теперь так затихарится, что хрен найдешь. И всех охранцов запашет. Да и менты…
— Менты… Какие, на хрен, менты? Она сама хуже любого мента. Ладно, сейчас говорить — что воду в ступе толочь. Напиться и не жить, бля…
Соратники «покойного» Васнецова пили всю среду. Под вечер кончилась хорошая водка, Боровиков почти на автопилоте пошел в магазин брать плохую. И, как часто бывает в таких случаях, нарвался.
Магазин в деревне, давшей убежище бывшим директорам фирмы «Дорога ЛТД», располагался на главной площади, в непосредственной близости от здания сельской администрации, на крыше которого виднелся поникший российский триколор. Между средоточием власти и магазином проходил переулок, засыпанный чуть ли не по колено пробками от бутылок — полиэтиленовыми, винтовыми, снабженными язычками и лишенными оных; попадались даже пробки от шампанского. Не было только настоящих, «пробковых» пробок — марочные вина здешние завсегдатаи явно не ценили и пользоваться штопором не умели.
Вдоль заборов, выкрашенных преимущественно в ядовито-зеленый цвет, стояли лавочки, вокруг которых слой пробок был еще толще.
Несмотря на то что с неба капало, а землю покрывала непролазная грязь, на ближайшей к торговой точке скамейке сидела теплая компания и допивала купленную вскладчину бутылку «косорыловки».
— Смотри, Жора, какой «бобер» пилит! Не наш вроде, — обратился к приятелю один из туземцев.
— Этот? — прищурился Жора. — Они еще с одним мужиком в хате покойной Степановны живут. Несколько дней назад приехали.