— По телевизору передавали? С твоим отцом все в порядке. Иди к себе.
— Он жив?
— Пациент скорее жив, чем мертв. И давай больше без вопросов. Я же сказала, в свое время все узнаешь.
Тут Костя твердо решил, что убежит из этого гостеприимного дома сегодня же.
До вечера такой возможности не представилось. Какими бы мягкими ни были «условия содержания», но охрана смотрела в оба, и стоило Косте сунуться во входные двери, как его удержал высокий парень в черном костюме:
— Туда нельзя, юноша.
— А куда можно?
— Слева по коридору двери. Выходи во внутренний двор и гуляй сколько влезет. Там красиво и воздух свежий.
Больше у охранника выяснить ничего не удалось.
Двор с небольшим бассейном, летом наполнявшимся водой, и садиком в японском стиле производил приятное впечатление. Только вот сбежать отсюда не представлялось возможным — на крышу дома забраться могла разве что муха. Усевшись в кресло-качалку, Костя задумался и уже было задремал, когда услышал голоса, раздававшиеся из-за неплотно прикрытого окна. Разговаривали двое мужчин.
— Круто они взялись. Весь сходняк урыть — это надо быть Рембо…
— Юзеф крови не боится. Нет, ну, блин, это ж такую голову иметь!
— Такие головы и летят быстро…
Голоса отдалились; видно, собеседники вышли из комнаты. Кто такой Юзеф, Костя не знал, но зато знал, что такое сходняк. Человек, решившийся уничтожить воровской совет, заслуживал уважения. Но начитавшийся и насмотревшийся детективов парень прекрасно сознавал, что головы, даже самой умной, такому не сносить. Впрочем, это его не касалось.
После сытного обеда, снова приготовленного домоправительницей по его заказу, Костя продолжал ломать голову над тем, как же ему вырваться на волю. На помощь рассчитывать не приходилось — Пак вряд ли смог проследить, куда его увезли. Да и Костя слабо ориентировался — помнил шоссе, потом лесную дорогу, где его пересадили из микроавтобуса в джип, который долго петлял по каким-то проселкам, пока не остановился у самого дома. Впрочем, по его прикидкам, это место было недалеко от Москвы. Главное — выбраться наружу и затеряться в лесу. Собак в охране, по Костиным наблюдениям, не было. И это само по себе было удивительно. Обычно такие бандитские «хазы» без четвероногой охраны не обходились.
Наконец план созрел. Правда, его исполнение было чревато переломанными ногами, но и ждать у моря погоды было не в Костином характере. Он встал и вышел в коридор, который тянулся по всему второму этажу квадратного дома. Где-то же должен быть выход на чердак!
Костя начал открывать двери одну за другой. Ни одна не была заперта, что говорило о том, что нежелательных гостей, а тем более заложников, в доме никогда не было. Куда же он все-таки попал? И уж совсем изумился Костя, когда, мельком осматривая комнату, бывшую, судя по шикарной отделке, спальней хозяина, увидел приколотый на стене… собственный детский рисунок! Костя протер глаза, помотал головой, зажмурился. Но когда вновь глянул на стенку, его рисунок — синее море, желтый берег и кораблик вдали — никуда не исчез. Вот тогда Костя окончательно перестал что-либо понимать. Но менять свои планы не счел нужным.
Выход на чердак был замаскирован темно-синей бархатной портьерой, прикрывавшей нишу с винтовой лестницей, упиравшейся в люк. Он тоже не был заперт!
«Такое ощущение, что меня собственный дедушка выкрал, — подумал Костя, открывая люк и выбираясь на чердак. — Какая-то шпионская история… Серьезно, были бы деды-гэбисты живы, подумал бы, что они… Но тогда зачем эта секретность дурацкая?»
Треугольное окно, которое вело на крышу с тыльной стороны здания, было без створок, и Косте пришлось попыхтеть, вытаскивая раму. Хорошо еще, что в углу огромного чердака, пол которого был засыпан огнеупорной смесью, нашелся ящик со всяким хламом, видимо забытым строителями. Покопавшись в нем, Костя нашел большую погнутую отвертку. «Что-то все слишком легко, — промелькнуло в голове. — Ну, точно, как из своего дома сбегаешь…»
Ползти по крутой двускатной крыше было нелегко. Определившись с направлением и внимательно осмотрев с высоты окрестности, Костя решил, что время пришло. До земли было далековато, но Пак учил их прыгать даже с высоты третьего этажа. Правда, со всеми мерами предосторожности. Тут же приходилось полагаться на удачу.
Прыжок! Подошва кроссовок погрузилась в мягкий, разбухший от растаявшего снега газон… И все. Дорога вперед открыта. Лес в двадцати метрах. Вперед!
Ни воя сирены, ни лая собак, ни выстрелов вслед. Тишина и покой сырого весеннего леса. И — запах. Ни с чем не сравнимый запах готовой пробудиться чащи. Костя запахнул куртку («Вот лохи! Даже забрать не додумались!») и побежал вперед, стараясь выбирать сухие места, на которых его следы не отпечатывались. Через час он вышел на асфальтированный проселок, определился по сторонам света и зашагал в том направлении, где, по его мнению, должна была находиться Москва.