Совершив с тех пор не один десяток прыжков с такой же «Аннушки», десантник не раз вспоминал Монино и ту экскурсию. И вот теперь он возвращался сюда — фактически прыгал с парашютом, только роль шелкового купола играл его собственный опыт, помноженный на опыт старых и новых друзей. Около пяти утра он остановил джип у калитки небольшого деревянного домика, в котором жил его бывший бригадир.
Примерно в это же время беспокойный сон Гуссейна прервал ворвавшийся в комнату «визирь». Гарик бесцеремонно растолкал «падишаха», что при почти любом раскладе грозило ему как минимум хорошей оплеухой. При любом, но не при таком. Когда Гасанов проснулся и начал что-то соображать, «визирь» обрушил на его голову такой поток информации, что Гуссейн был вынужден заорать на всю квартиру:
— Зае…л, мудило, ты помедленнее можешь, кретин?
Гарик отдышался, пригладил взъерошенные волосы и начал излагать новости «с чувством, с толком, с расстановкой», как завещал великий драматург Грибоедов, которого он, впрочем, никогда, даже в школьные годы, не читал.
— Короче, босс, п…дец.
— Что — п…ц? Кому?
— Всем. Кто-то взорвал сход. Живых почти не осталось.
Гуссейн медленно поднялся с тахты.
— Это еще не все. Замочили тех двоих, которые пацана увели.
Гуссейн, двигаясь, как сомнамбула, стал надевать халат.
— И последнее. Кардинал наводил справки об этом пацане. Для кого — установить не удалось. Один говнюк из наших стуканул. О нем не беспокойтесь, тело не найдут.
Гуссейн подошел к бару, достал бутылку азербайджанского коньяка и прямо из горла сделал большой глоток. Пил он очень редко.
— Кто из авторитетных людей остался в живых?
— Червонец, Вишня, Кеша, еще кое-кто помельче. Мастер погиб.
— На сходе были?.. — Гуссейн перечислил «погоняла» нескольких известных «законников», державших под контролем самые большие «наделы» Москвы и области.
— Все были. Никто не уцелел. Кроме Червонца и нескольких воров, в столице «сильных» не осталось. Так, мелочь, шестерки. Но они попытаются выйти в тузы.
— Само собой. Получается так, что я, как неверные говорят, в рубашке родился. Это во-первых. А во-вторых, пора браться за дело. Поездка в Турцию отменяется. Будем жрать все, что сможем проглотить. Утром созови всех, будем совет держать. С этим все. А кто замочил этих васнецовских козлов?
— Неясно, падишах. Сработано профессионально. Уж не вдовушка ли киллера наняла?
— Баба? Не верю. Хотя… В этой стране мужики такую волю им дали, что плеваться хочется. Скоро они паранджу наденут вместо баб.
— Наденут, падишах. Непременно наденут. А мы что с этой фирмой делать будем? На вдову надавим?
— Подожди, не спеши. Сейчас не до этой фирмы, можно в сто раз больше под шумок схватить. Все у тебя? Ах, да, Кардинал…
Гуссейн вытащил из пачки сигарету — звать специального человека для раскуривания кальяна не хотелось, а самому было лень. Гарик предупредительно щелкнул зажигалкой и отошел, не мешая хозяину думать.
Градский был фигурой весьма загадочной. Гасанов так до конца и не понял, какую роль играет этот человек в славянской иерархии и как это соотнести с мусульманской. Кто он? Муфтий, кадий, улем? Шайтан его знает. Но, понимая, что Кардинал пользуется у «неверных» большим авторитетом, азербайджанцы и прочие мусульманские авторитеты не рисковали с ним ссориться. Но теперь Кардинал влез в дело, в которое ему соваться не стоило. «Уж не он ли навел на меня этих, в камуфляже? — думал Гуссейн. — На кого же он работает?»
Гуссейна всерьез интересовал еще и тот факт, что Костю Васнецова долго никто не искал: по сведениям, полученным от купленных ментов, в милицию не заявлял и частных сыщиков на уши не ставил. О том, что налету на его схрон бригады неизвестных предшествовало нападение Пака, он не знал. Ли Хой так и не вернулся к нему; возможно, погиб, возможно, сбежал. Чего хотеть от этого китайца? И вот возникает Кардинал. Значит, кто-то все-таки зашевелился. Но кто? Васнецов убит, а эту женщину, Костину мать, Гуссейн, как любой восточный мужчина, в расчет не принимал.
Оставалось одно: расспросить самого Градского. И так расспросить, чтобы он ответил. Гуссейн с детства не любил загадок и делал все возможное для того, чтобы получить разгадки. Любой ценой.
ГЛАВА 22
Когда заспанный Петрович, в бороде которого запуталось перо, вылезшее из подушки, отворил дверь своей хибары, он сперва подумал, что после вчерашнего перебора у него в голове завелись кони буланой масти. Филатову, явившемуся в четыре часа утра во главе компании из трех мужиков и двух красивых, но помятых баб, с трудом удалось убедить бывшего бригадира в том, что означенное животное спокойно пасется где-то на другом пастбище.