Иван Петрович был в полной уверенности, что застрелил Михеича. Однако оказалось, что тот умер от разрыва сердца, а вот в Борькином сердце обнаружили жакан, выпущенный им из ружья. Это было настолько удивительно, что местная осевшая в посёлке цыганка Акира посоветовала Шулепову расплющить пулю и сделать из неё оберег. Потом пошептала над ней, потёрла в ладонях и загадочно произнесла:
— Ты, Ваня, знай, жакан заговорённый, повесь его себе на шею, от любой пули тебя убережёт, или того кому, от всего сердца подаришь…
Так Иван Петрович и сделал, а когда выросший внук Эдик, став милиционером, поехал в командировку в Чечню, повесил ему пулю, заговорённую, на шею, рассказав о том, как однажды, метясь в человека, убил ею медведя, и посоветовал никогда с шеи не снимать. Она на груди лейтенанта Вартанова и позвякивала о крестик и служебный жетон.
«Уазик» резко остановился перед загораживающими дорогу бетонными чушками так, чтобы мимо них можно было проехать, лишь медленно огибая препятствие. Снаружи послышалась русская речь:
— Здравствуйте, кто такие, куда едем?
— Свои, уважаемый, свои…— невозмутимо улыбаясь ответил шофёр.
— Пропуска и документы, пожалуйста…
— Вот всё в порядке.
— Что везём, куда едем?— голос постового был заспанный, чувствовалось, что редкая на этом блокпосту машина лишила его и его товарищей чинного постового почивания.
— Едем к брату в село на свадьбу, вот барашка везём…
— Хорошо, проезжай…
Двигатель взревел, и «уазик», снова покатил в горы по ухабистой и тряской дороге.
Глава 15
Кавказская овчарка Цыганка
Полковник Сергей Иванович Павелецкий по всем канонам военной науки выбрал правильную позицию. И хотя он был мужчина размеров более чем крупных, в войсковом зелёном камуфляже его в заросшей высокой травой ложбинке между двух кустов рядом с деревом даже зоркий ястреб не заметил бы. Зато ему была чётко видна вся долина с еле приметной горной тропой, по которой и ожидалось, что вот-вот пройдет караван боевиков с грузом наркотиков и оружия, направлявшийся из Грузии сложным кружным путём сначала морем, а затем через Дагестан и Ставрополье в Чечню.
У себя на родине, в Республике Коми, в настоящее время он был начальником отдела внутренних дел одного из северных городов. Всё, вроде бы у него в жизни шло хорошо, и карьера сложилась, и жена была красавица, и полковника получил, что было немаловажно на служебной лестнице. В служебную командировку в «горячий» Северокавказский регион России он приехал в пятый раз. Можно было бы и не ехать, но жизненные обстоятельства сложились так. Всё произошло, можно сказать, из-за домашней любимицы, кавказской овчарки по имени Цыганка.
Тогда зимой в девяносто шестом, к чему-то подобному Серега Павелецкий в последние год-два своей службы был готов постоянно. Его звезды, работа в уголовном розыске, потом в СОБРе просто обязывали обстоятельства жизни сложиться когда-нибудь именно таким образом, что его «крестники», отпущенные после не коротких сроков с насиженных нар, однажды подкараулят его для окончательной разборки по анатомическим частям.
Подходя поздним вечером после дежурства к дому, он с радостью обнаружил, что в почти уснувшей пятиэтажке окно его кухни светится морским маяком среди вьюжного зимнего моря полутемной улицы. Зима в тот день обрадовала оттепелью, а к вечеру повалил мохнатый снег. И запуржило радостно, почти по-весеннему. Оттого, что жена не спала, а ждала его со службы, Сергею стало тепло на душе. Это тепло с каждым шагом все больше и больше вступало в необратимую реакцию с половиной граненого стакана водки, влитой им в себя после тяжелой дежурной смены. Ребята отмечали чей-то день рождения и оставили, позаботились.
В голову лезли праздные мысли о пельменях и мягкой подуш-ке. Павелецкий представил, как войдет, тихонечко отомкнув дверь ключом, и, с минуту понаблюдав за Любашей, которая, по всей видимости, вяжет сидя в кресле, шепотом скажет:
— Рядовой Павелецкая, какой нынче на камбузе расклад?
Та от неожиданности вздрогнет, глаза ее загорятся, щеки порозовеют… Ну, конечно, сначала дураком беспутным назовет, а потом сонной головушкой на Серегину неслабую грудь:
— Ой-ой-ой, как я соскучилась…
Благостные Серёгины размышления прервались:
— Привет, ментяра, я же обещал тебе, встречу в кавээне по колхозным заявкам!