Заглянул в комнату зампотыл оперативной группы капитан Сидорчук, как обычно чуть под хмельком:
— Что, доктор, по дому ностальгируешь?
Майор вздрогнул, хотел было ответить что-то резкое, но вовремя взял себя в руки:
— Да, Петрович, скучаю по своим.
Капитан икнул, покачнулся и совершенно искренне предложил:
— А, может, давай, Михалыч, по соточке? Я с коньячного завода двадцать литров привёз…
— Нет,— покачал головой Зольников,— желания никакого.
Он снова оказался один. Со своими мыслями.
Так случилось, что ему пришлось побывать и на первой, и на второй чеченских войнах. Не скажу, что Василий Михайлович горел желанием, много дел в больничном хозяйстве министерства внутренних дел, но ехал, потому что направлялись туда его друзья, после первой поездки — боевые товарищи.
Первый раз в феврале 1996 года в Гудермес ехали с тревогой. Не верилось, что в наше мирное время можно увидеть разрушенные дома, подорванную технику вдоль дорог, тяжелые ранения и гибель молодых здоровых ребят, офицеров, а по телевизору информация была довольно скудная.
В Гудермесе незадолго до приезда сводного отряда из Коми шли тяжелые бои. В глаза бросалась разруха, везде и во всем. Все разбито, растащено. И очень больное население.
Основная задача медиков на войне — обеспечить медицинскую помощь и психологическую поддержку своим ребятам, милиционерам. Ведь не воевать ехали, а нести службу. Представьте — все с оружием, напряжение страшное, вокруг озлобленные люди. Милиционеры из России ведь для них кто? Если не захватчики, то уж никак не друзья. И каждый день известия: тут стреляли, там убили…
Через две недели у ребят начались нервные срывы. В таких условиях от доктора зависит многое. Болели ребята нечасто, с плохим здоровьем на войну не берут, все перед командировкой прошли военно-врачебную комиссию, а вот ранения случались. Когда Зольников мог, справлялся сам, лечил в отряде, если нет — отправлял в госпиталь.
Так было, когда бойцы в Грозном попали под обстрел: один погиб, семеро были ранены. Командование приняло решение отправить их на пункт временной дислокации сыктывкарского ОМОНа в кинотеатр имени «Максима Горького». Оттуда он отвез их к местным. Вот в местной больнице и пришлось оперировать. Все ранения были тяжелыми. Если бы сразу отправили в госпиталь, двое вряд ли бы выжили, не доехали.
Лечить местное население задачи не стояло. Но если обращались за помощью — разве откажешь.
Первый вызов был экстренный. У одного из старейшин обожглись две внучки. Ожоги большие, вот старейшина и послал за помощью в отряд. Наверное, можно было отказаться, но ведь не по-человечески это.
После этого случая потянулись другие. Приходилось ходить в город на вызовы с охраной. Двое вооруженных бойцов с нашей стороны, двое с их. Они служили живым щитом. Однажды привезли местных детей с различными осколочными ранениями. Мальчишки семи и двенадцати лет нашли фугас, стали разбирать, ну и, конечно, взрыв, кровь…
Родители в панике, дети кричат. А тут главное — спокойствие. Поочередно Зольников их осмотрел, успокоил. Начал с самого тяжелого. Сложных операций Василий Михайлович не делал, но первую помощь оказал, потом отправил в госпиталь внутренних войск «Северный».
Разбираться, кто перед тобой — боевик или мирный житель, в таких ситуациях, когда от срочной медицинской помощи зависит человеческая жизнь, некогда. Да, наверное, это и не дело врача.
В общем, на войне у медика положение особое.
Тогда в девяносто шестом году во многом и благодаря профессионализму командиров у отряда появился высокий авторитет среди местного населения. Позже милиционеры узнали, что боевиками готовилась операция против них с применениями минометов, снайперов, только местные старейшины не дали это сделать. И отряд предупредили, и бандитам ультиматум поставили.
А когда уезжали, приходили старейшины прощаться, благодарить.
И вот сейчас он приехал в Чечню начальником медицинской части оперативной группы. Он мог сравнивать две чеченские войны, первую и вторую. К настоящему времени, и медицинское снабжение было организовано, и запасы всех необходимых лекарств сделаны, и новые госпитали и санчасти развернуты, но работы у военных медиков в Чеченской Республике попрежнему было много. Доктор отложил фотографию жены.
В дверь неожиданно постучали. Майор инстинктивно поднялся с кровати: