Глава 9
Черная метка
Навь распахнулась мне навстречу, словно, была безумно рада меня видеть, словно, успела заждаться. Подтолкнула мягкими лапами, прошептала в спину: «Быстрее, быстрее!»
Я шагнул туда, где в прошлый раз висела призрачная карта и оказался в знакомой деревенской избе. Баба Дуся, наряженная в праздничное васильковое кримпленовое платье, хлопотала у стола. Сразу вспомнилось, что похожее платье было и у моей бабушки. Надевала она его, только когда встречала дорогих гостей.
Правда, рады мне здесь были не все. На печи сидел надутый Васенька, гудел на низкой ноте, как неисправный динамик, и пускал из глаз алые искры. Выглядело это устрашающе. Я обошел печку стороной и сразу направился к столу. Ну его, пусть гудит, пусть злится. В конце концов, я не к нему пришел.
Баба Дуся поставила на стол большое блюдо, накрытое вафельным полотенцем, поправила нарядные чашечки в цветочек, расписной кобальтовый заварник и обернулась.
— Доброй ночи, Олег, — произнесла она неожиданно ласково, без привычных шуточек и подначек.
Я мельком глянул на светлое окно. Там был по-прежнему день. Во дворе цвели золотые шары. По забору задорно прыгала птаха, косила на нас глазом-бусинкой. Навь не менялась. В ней всегда царило лето. Ответ мой прозвучал странно:
— Доброй ночи.
— Получилось-таки…
Она скорее не спросила, а просто отметила свершившееся.
— Получилось, — подтвердил я.
Бабка откинула угол полотенца, налила в чашку чая, переставила ко мне поближе.
— Ешь, — велела она, — мой дом должен к тебе привыкнуть. Не зря же на Руси гостей издревле встречали хлебом-солью. Все имеет свой смысл. Ешь.
На блюде лежали румяные пироги. Я не стал ломаться, взял один, откусил. Внутри оказались грибы с яйцом. Некстати вспомнился бородатый анекдот про тещу, которая не хотела есть грибы. Я покосился на бабку, заметил у нее на лице откровенную ухмылку и откусил еще кусок.
Пирог был вкусный.
— Ешь, — сказала ведьма вполне добродушно, — не отравлю. Только помни — время идет, а у тебя куча вопросов.
Тут она была права. Я кивнул, засунул в рот остатки пирога, запил чаем. Проглотил, практически не разжевывая и сразу спросил, правда, не то, на что намекала бабка:
— Одного хватит? Или еще надо?
Баба Дуся зачем-то глянула на печь, милостиво кивнула:
— Хватит, вполне.
Потом прихлопнула в ладоши. Блюдо с пирогами испарилось, словно его и не бывало. Вместе с ним исчезли и чайные чашки. Кот в печи довольно мякнул, шумно бухнулся на пол, распушил хвост и ушел во двор по своим кошачьим делам.
— Почему он меня так не любит?
Ведьма тоже проследила за своим любимцем взглядом. Пожала плечами.
— Ревнует, должно быть. — Потом спохватилась: — Не о том спрашиваешь! По делу давай.
Я нахмурил брови. Дел у меня был вагон и маленькая тележка. С чего начать? Мысли мои вновь прочли.
— Начни с угроз, — велела бабка, — с предшественника своего непутевого.
В этом был свой резон. Я решил так и поступить.
Бабка барабанила по столу сухими пальцами, задумчиво шевеля губами. Я ждал. За окном прогуливался Васенька. Важный, наглый, надутый.
Я так засмотрелся на него, что неожиданно вздрогнул, когда ведьма заговорила:
— С записями я тебе точно не помогу. Не умею я этого. И о заклинании таком тоже не слышала.
Я совершенно искренне расстроился.
— Жаль. И что теперь делать?
— Что делать…
Она перестала отбивать пальцами дробь, поправила платок.
— Могу попробовать дух этого прохиндея вызвать. Тело-то ты его занял, значит дух мается неприкаянный где-то здесь, — она обвела вокруг себя рукой, — в нави.
Я не удержался от глупого вопроса:
— А вы и это умеете?
Баба Дуся прониклась моим восторгом, сразу стала важной преважной.
— Умею, — сказала она, — что ж не уметь.
— А меня научите?
Она аж сплюнула.
— Совсем сдурел? Где ж это видано живым с мертвецами разговаривать?
От слов ее стало не по себе.
— А что, нельзя?
Ведьма наставила на меня палец, сделала страшные глаза:
— Утащит, — сказала она, — как пить дать, утащит за собой. Или ты в навь собрался переехать?
Идея переезда на тот свет меня не прельстила. Я замотал головой.
— То-то же, — усмехнулась бабка, — в это дело даже не суйся. Сама узнаю, что смогу.
— Погодите, — вдруг осенило меня, — а как же вы? Вы, вроде, тоже, — я сделал красноречивый жест, подкрепив его словами, — того!
Баба Дуся сначала рассердилась, но быстро оттаяла.