Да мало ли еще примеров! Значит, забытые, утерянные, уничтоженные знания можно восстановить! Можно!
И нужно.
Такие мысли роились в голове слегка растерянного профессора. Около сотни страниц нескончаемых формул, расчетов и пояснений… С десяток чертежей аппарата на кальке… И сам Аппарат. «СИТ-1.А». Есть чем гордиться, есть с чем идти на очередной симпозиум и есть чем утереть нос проклятым скептикам, критикам, демагогам и идиотам.
«Я им докажу!.. Я выступлю с таким докладом плюс демонстрация!..» Армон пригладил воинственно поднявшиеся усы и несколько раз глубоко вздохнул. Зачем волноваться раньше времени и предвкушать сладость победы? Спокойнее!
Дэни резко провернулся на каблуках, так что шуршнул мелкий гравий под ногами, и зашагал в сторону центра жилой части научного поселка, туда, где располагалось известное всему персоналу базы заведение под названием «У Эйнштейна».
Глава 2. Предыстория
25 апреля 20… года, 10 часов 20 минут.
Нион, кантон Во, Швейцария
– Если вы уверены, что Физик закончил работу и образец изделия с «инструкцией пользователя» готов – действуйте. Помните, что накладок быть не должно. Никаких накладок. Всё!
– Принято.
Брэндон отнял от уха мобильник и взглянул на дисплей – напрасно: никакого номера на нем не проявилось, да он и не надеялся – так, на всякий случай. Он сидел один за столиком в кафе небольшого швейцарского городка Нион на берегу Женевского озера и потягивал бельгийский «Орвал». Погода стояла ветреная, но ясная и теплая, и все озеро было усыпано разноцветными парусами виндсерфингистов. Метрах в пятидесяти от кафе рябили покачивающимися мачтами ошвартованные в небольшом порту прогулочные парусные яхты. Неподалеку возвышался низкорослыми башнями хорошо отреставрированный средневековый форт, соседствующий с футбольным полем, на котором гоняли мяч студенческие команды, подбадриваемые немногочисленными болельщиками.
Брэндон смотрел на озеро, на пробегающие по набережной стайки ребятишек, на проглядывающие сквозь синеватую дымку контуры Альп на том берегу, но почти не видел окружавшей его безмятежной красоты. Теперь ему предстояло «включить» всех, кто имел отношение к конечной стадии операции – в общей сложности около двух десятков человек, – из которых лишь он да Фрэнк держали в руках все ниточки хитро сплетенной паутины. Брэндон ни на мгновение не сомневался в исходе операции, он был абсолютно уверен в собственных силах и во Фрэнке, с которым провел не одну сложную акцию. Они работали, понимая друг друга с полумысли, с полужеста. В основном операции были успешны. В редких случаях, когда что-то срывалось и грозило крупными неприятностями, как это произошло недавно в Сиднее, они с Фрэнком отрабатывали вариант «запасной парашют», который разрабатывался ими с не меньшей тщательностью, чем основной план. В Сиднее, правда, это был не совсем обычный парашют, а два легких параглайдера, на которых они ночью спрыгнули с крыши окруженного спецподразделениями австралийской полиции многоэтажного отеля и долетели, незамеченные, до ожидавшей их на рейде небольшой скоростной яхты. До сих пор все обходилось, да и сейчас не было особых причин для беспокойства. Яйцеголовый объект – сорокалетний физик – вообще не представлял угрозы. Место, где он торчал последние годы – секретная, хорошо охраняемая военно-научная база в швейцарских Альпах, – орешек покрепче, но и он колется. Опасность могли представлять лишь русские или американцы, которые, похоже, что-то пронюхали про изобретение, и эти странные чужаки, вышедшие недавно на Фрэнка и намекнувшие на очень высокую оплату за отказ от участия в проекте.
Если с русскими и американцами модель поведения и действий на случай чрезвычайной ситуации были понятны (с ребятами из СВР, спецназовцами ГРУ, цереушниками Брэндон не раз имел дело), то с чужаками возникало много вопросов, на которые Пока не было разумных ответов, укладывающихся в объяснимую Котику поведения спецагентуры или ОПГ. Доклад Фрэнка о встрече с ними вызывал, по крайней мере, недоумение. Как на него вышли, через кого, откуда информация о них? Черт знает что!
Брэндон вздохнул, потер затылок, машинально огляделся и набрал номер на мобильнике.
– Да! Слушаю, – прозвучало в трубке.
– Фрэнк. Номер раз.
– Понял.
– Отбой!
Отключившись, он встал, положил на стол пятифранковую монету и, кивнув официанту, направился к набережной. Облокотившись на каменный парапет, открыл заднюю панель своей «Нокии», вынул батарейку и извлек из паза крошечную сим-карту. Сломав пополам одним движением пальцев, он незаметно бросил ее в воду.
10 часов 25 минут. Церматт,
кантон Вале, Швейцария
В ста с лишним километрах от Ниона в ванной комнате отеля «Анита» горнолыжного курорта Церматт высокий длинноволосый крепко сложенный мужчина закрыл мобильник-раскладушку и, высунувшись в дверной проем, бросил его через весь коридор в комнату. Трубка приземлилась точно на измятую подушку разобранной кровати. Неторопясь добрившись, он обтер лицо горячим влажным полотенцем, пшикнул Олд Спайсом и придирчиво осмотрел себя в зеркале.
Через полчаса, расплатившись за номер и позавтракав, одетый в легкую куртку и светлые льняные брюки он вышел из гостиницы и, прежде чем направиться к вокзалу, прошел рядом со служебным выходом, где были подготовлены мусорные пакеты для вывоза. Проходя мимо, он незаметно проткнул один из них и засунул в него сломанную сим-карту.
Погода была теплая – майская. В безоблачном небе лишь на пике Маттерхорна на высоте 4 478 метров, как всегда клубился белесый снежный туман. Маттерхорн – легендарная, красивейшая гора. Это последний из альпийских четырехтысячников, покорившийся альпинистам в 1865 году. Уникальная четырехугольная пирамидальная форма горы делает ее не только фантастически красивой, но и чертовски привлекательной для восхождений различной сложности. Знаменитая Северная стена Маттерхорна причисляется к опаснейшим альпийским комбинированным стенам. По ней проходят экстремальные маршруты высшей категории сложности. Фрэнк был одним из тех, кто прошел его.
В это время в Церматте туристов обычно немного – только те, кто предпочитает горные лыжи любому другому активному отдыху. Катание на леднике Плато Роза возможно круглый год, и даже в летний период работает несколько телефериков, поднимающих горнолыжников до высоты 3 000 метров и выше. Слегка необычно видеть спортсменов в шортах и майках с лыжами на плече, спешащих к станции канатной дороги, гремя по брусчатке тяжелыми горнолыжными ботинками. Передвигаться в такой «ортопедии» трудно, даже переведя их в режим «ходьба», и поэтому многие пользуются услугами электротакси или переобуваются непосредственно на станции. Автомобили с двигателями внутреннего сгорания здесь запрещены.
Пройдя по Банхофштрассе мимо шикарных бутиков и двух почерневших от времени и смолы Мазо[11], Фрэнк вышел на площадь и, зайдя в здание вокзала, купил в автоматической кассе билет до Тэша на горную железную дорогу, называемую здесь «зубчаткой». Расположившись на улице на скамейке и окинув незаметным, но цепким взглядом всю площадь, он достал свой КПК и углубился в изучение электронной записной книжки.
На противоположной стороне площади неприметный подросток затолкал в рот остатки вафельного рожка с фисташковым мороженым, обтер руки о потрепанные штанишки, проверил карманы – все ли на месте – почесал макушку и с независимым видом двинулся в сторону станции канатной дороги.
Часы на башне пробили 9. Пора. Фрэнк выключил и убрал в карман КПК, отлип от скамейки и пошел к перрону.