Гленн Грант и Даррелл Смит сидели под зонтиком на веранде кафе «Тропикана» и потягивали виски с содовой и со льдом. Кафе находилось на полпути к вершине самой высокой и, собственно, единственной горы острова, Ламлам, пик которой возвышался над уровнем моря на 406 метров. С веранды кафе открывался замечательный вид на всю акваторию военно-морской базы. Примерно в пяти километрах виднелась ВПП авиабазы «Андерсен», по которой с интервалом в пятнадцать минут прокатывались, взлетая и садясь, крупные транспортные самолеты. Каждые сорок минут в воздух поднималась пара истребителей Ф-16, несших патрульную службу над достаточно большой акваторией этой части океана. Собственно говоря, патрулировать здесь было нечего, и постоянно находящиеся в воздухе два истребителя были скорее данью военной службе и тем необходимым занятием, которое не позволяло ни пилотам, ни механикам, ни диспетчерам окончательно расслабиться и свариться в этом теплом котле курортного рая. Многим серьезных усилий стоило не спиться на этом вечном пляже.
Грант со Смитом летали на своем АВАКСе один раз в десять-пятнадцать дней. Большей частью задания были туманны и придумывались начальством авиабазы опять же для того, чтобы ни люди, ни техника не простаивали.
– Даррелл, – позвал Гленн. – Ты, как всегда, осведомлен лучше других. Скажи, а правда, что к нам сюда направляют русских для участия в экспедиции?
– Да, Гленн, – лениво отозвался Даррелл. – И для этого не надо быть вхожим в Белый Дом. Информация открытая.
– А чем, собственно, они могут нам тут помочь? Я помню, когда утонула их субмарина «Курск», они сами обратились к норвежцам, а потом для подъема самой лодки был создан чуть ли не транснациональный консорциум…
– С тех пор, старина, прошло уже много лет, – ответил Даррелл. – Русские тоже не стоят на месте и стараются учиться на своих ошибках. Лучше, правда, учиться на чужих. За это время они кое-что построили, кое-кого выучили. У них сейчас три действующих батискафа: «Мир-1», «Мир-2» и «Океан». «Океан» – совершенно новый аппарат. Уж не знаю, лучший ли, но современный. Есть две спасательные глубоководные подлодки у англичан и по одной у французов, швейцарцев и японцев.
– Но ведь у нас тоже что-то было?
– Да, батискаф «Си Клиф», но он сейчас на реконструкции.
– У меня такое впечатление, что ты готовишься к экзаменам на место юнги в команде Кусто. Откуда ты все это знаешь?
– Гленн, моя подружка, с которой я познакомился в прошлом году в отпуске, работает в Океанографическом институте Вудс-Хоул. Она мне все уши прожужжала по поводу погружений, экспедиций, батискафов. Надо отдать ей должное, Вивьен здорово этим увлечена и хорошо разбирается не только в современных исследованиях, но и знает историю вопроса. А уж легендарное погружение батискафа «Триест» с Жаком Пикаром и Доном Уолшем на дно Марианской впадины на глубину более одиннадцати тысяч метров в рамках Проекта Нектон может рассказать по минутам, будто сама там была. Кстати, кроме чисто научных погружений в Средиземном море и на дно Марианской впадины, батискаф использовался для поисково-спасательных работ. Помнишь, в 1963 году пропала наша подлодка «Трэшер» (SSN-593)? Так вот, ее поисками занимался как раз «Триест» конструктора Огюста Пикара.
– Даррелл, я не могу этого помнить, так же как и ты. Я могу это только знать. И я знаю, читал соответствующие документы. Так что не особо задирай нос – мы тоже не лыком шиты!.
– Ой, да ладно, ладно! – шутливо замахал руками Даррелл. – Я тут тебе сказал, что у швейцарцев глубоководная подводная лодка есть. Это не совсем так. У них батискаф «Кальвин» конструкции Жака Пикара – сына того самого Огюста Пикара, создавшего «Триест».
– Эй, чамо! – позвал официанта Гленн. – Сколько можно ждать?! Давай уже, накрывай!
У Даррелла пискнул мобильник, возвещая о приеме СМС-сообщения. Смит поднес его к глазам и углубился в чтение.
К их столику быстро подошел гарсон с подносом и начал расставлять еду: кальмары по-мексикански, угорь по-французски, мидии, варенные в белом вине, картошка фри, бобы…
Гленн не стал дожидаться дополнительного приглашения и принялся быстро заполнять свою тарелку.
– Гленн, а ты знаешь, моя Вивьен легка на помине! – оторвавшись от дисплея мобильника, заулыбался Даррелл. – Завтра спецрейсом прилетает с континента, ее включили в состав экспедиции. Здорово! Только, боюсь, времени на общение будет мало, они же почти все время будут болтаться на судах ВМС в районе затопления. Черт!
Даррелл озадаченно почесал затылок и придвинул к себе тарелку.
– Радуйся, локатор! К тебе девушка приезжает, а уж время для утех вы всегда найдете – в море ли, на острове… – с набитым ртом промычал Гленн.
– Да, ты прав, конечно, что это я на самом деле… Ладно, давай подкрепимся!
12 мая 200… года, 09 часов 30 минут.
Космодром «Плесецк»
Иван Петрович Царев, директор космодрома «Плесецк», устало взглянул на майора Озерова:
– Да ты садись, садись. Вон, чайку налей, а хочешь – кури. Извини, мне позвонить надо.
Андрей присел на один из стульев, расставленных вокруг стола для совещаний в кабинете директора, взял с подноса горячий заварной чайник и наполнил чашку. Положив сахар и помешивая ложечкой, он огляделся. В этом кабинете он был один раз, да и то не более минуты и сильно волнуясь: его представили директору как командира транспортника, прибывшего в его распоряжение. Тогда Царев задал всего два вопроса: какой налет и не жалеет ли, что согласился перевестись.
Теперь же Андрей внимательно осмотрелся. Кабинет был довольно большой, но одновременно уютный: два шкафа с книгами, школьная доска на стене, телевизор, сервант, где за стеклом стояли не фужеры, а самые разнообразные модели самолетов и ракет, круглый стол для совещаний и стол хозяина кабинета. На столе стоял открытый ноутбук и пять телефонов, три из которых были явно правительственными. Плотные занавески пропускали мягкий рассеянный утренний свет.
Царев закончил тихо бубнить в трубку, положил ее на рычаг и поднял взгляд на Озерова:
– Майор, у тебя как с английским?
Рука летчика с чашкой замерла на полпути к цели.
– Не жалуюсь.
– А экипаж?
– Радист и штурман в норме, остальные послабее, но тоже не первокласно!…
– Есть задание. Сложное, но выполнимое. Надо взять на борт груз и десять-пятнадцать человек пассажиров. В связи с тем что лететь придется далеко, с дозаправками и желательно без посадок, надо срочно оборудовать в твоем транспортнике четыре-пять спальных мест. Груз – батискаф «Океан» на транспортной платформе и необходимое оборудование. Конечный пункт… – Царев выдержал паузу, – остров Гуам, США. Ну, как перспективка искупаться в Тихом океане и позагорать на пляже?
– Есть, Иван Петрович, слетаем, – справился наконец с удивлением Андрей.
– Ну и отлично. Ты чаек попивай, а я тебе поясню кое-что. Вижу же, что от любопытства аж покраснел весь…
– Это от чая – горячий больно!
– Ладно, ладно… Так вот. Что произошло на орбите, ты знаешь. Корабль чужих, сбитый снайперским дуплетом бравого капитан-лейтенанта Ронни Белла, свалился в Тихий океан и бодро затонул под неусыпным оком американского АВАКСа. Район помечен, объявлен закрытой зоной. Американцы собирают поисковую экспедицию со свойственным им размахом. Пригласили участвовать и нас. Я только что связывался с Москвой, получил «добро». У тебя и твоего экипажа есть действующие загранпаспорта?
– Откуда, Иван Петрович?
– Так. Тебе и экипажу немедленно заполнить анкеты и вместе с фотографиями сдать моему помощнику. С ФМС я договорюсь.
– А визы там не нужны? – осторожно поинтересовался Озеров.
– Визы вам поставят там, на авиабазе. Наш МИД договорится с американцами, по крайней мере обещали клятвенно, да американцы и сами в этом заинтересованы. Тебе все ясно, командир? Часа через три прилетят наши океанавты, а к вечеру, дай Бог, подкатит тягач с батискафом. Как загрузитесь – на взлет, только мне сообщи лично. Может, спросить что хочешь? Только быстрее, времени нет.