– Вы это что, нарочно? Сговорились?!.. – взревел Воган, и голос его разнесся на многие километры по коридорам подземелий ЦЕРНа, отражаясь от сырых стен, гуляя по тускло освещенным коридорам и резонируя в трубах…
Джоди не стала дожидаться дополнительных комментариев полковника и поспешила покинуть нулевой этаж в скоростном лифте.
Заехав домой и быстро переодевшись в стильное серо-белое короткое платье, она прыгнула в машину и вскоре уже входила в уютный ретро-бар «Библиотека» на набережной Женевы. Подскочивший гарсон проводил ее к столику, за которым сидел мужчина в темном костюме с левой рукой на перевязи. Он встал и произнес:
– Добрый день, мадемуазель Циммерманн, спасибо, что пришли. Присаживайтесь, прошу вас.
– Здравствуйте, Питер. Можно вас так называть? – улыбнулась Джоди и села на предложенный Брэндоном стул.
– Вам – да, – после секундного колебания ответил он и поднял взгляд на официанта, явно разглядывавшего красивые длинные ноги Джоди. Тот мгновенно вытянулся в струнку, поднес к глазам блокнот и ручку и затараторил:
– Месье, сегодня просто превосходны мидии, сваренные в белом вине!
– Выходит, что вчера они были отвратительны, – не удержался от колкости Брэндон.
Постоянное Представительство Российской Федерации
при отделении ООН в Женеве
и других международных организациях
Офицер безопасности Российского постпредства Федор Саулин сидел в своем кабинете на нулевом этаже старого административного здания и слушал рассказ первого секретаря Матвея Кобзы. Матвей был сотрудником ГРУ и периодически, пользуясь дипломатическим иммунитетом, выполнял деликатные поручения своего руководства. Ни для швейцарцев, ни для французов или американцев не была никаким секретом его принадлежность к российским спецсужбам. Просто в этой среде выгоднее до поры до времени помалкивать об этом и делать вид, что все тут кругом – сплошные карьерные дипломаты. Что за идиотское словосочетание: «карьерный дипломат»? – неожиданно для самого себя подумал Саулин, это же не самосвал БелАЗ… Он боднул головой, отгоняя посторонние мысли. Матвей, вальяжно развалившись в кресле и потягивая арманьяк, продолжил свой рассказ:
– Федор Иваныч, ты же знаешь, что Швейцария – страна непуганых идиотов, и это подтверждается на каждом шагу. Им бы, козлам, наш менталитет, наш азарт, душу, размах…
– И засрали бы такую прекрасную страну. У нас, Матвей, своих неосвоенных просторов для этого хватает. Дистанции гигантского размера! Так что Швейцарию я бы оставил швейцарцам, – с усмешкой перебил Матвея Саулин. Сам он был из СВР и немного недолюбливал «сапоги», как за глаза называли грушников и дипломаты и свэровцы. Хотя, положа руку на сердце, все, в конечном итоге, зависело от самого человека, без привязки к какому-то ведомству или структуре. К сожалению, Матвей ни у кого, даже у «своих», не вызывал теплых чувств. Высокомерная заносчивость вкупе с воинствующей серостью делали его трудновыносимым в любой компании. Уже не раз он становился центром скандалов в постпредстве, причем каждый раз с разными людьми. И каждый раз выходил сухим из воды. Саулин вспомнил, как года полтора назад в постпредство приехал новый водитель, татарин по национальности, мусульманин, по вере. Ну муслим так муслим, пожало большинство плечами, что с того? Так нет! Буквально через несколько дней, в гараже, специально в присутствии нескольких человек, он зарядил оторопевшему Эльдару такую хулу про Аллаха, ислам и шариат, что бедный татарин, недолго думая, схватил первое, что ему попалось под руку (сменный стальной штуцер высокого давления для автомоечного аппарата), и погнался за припустившим от него Матвеем с криками «Шайтан!». Насилу уняли. А с этого опять – как с гуся вода!
– …М-да, так я вот о чем, – после секундной паузы заговорил Кобза. – Подробности операции я доложил руководству, теперь ваша очередь принять в ней посильное участие. Как только Сергей окрепнет, его надо будет срочно переправить а Москву.
– Эго чье такое указание, интересно знать? – прищурился Федор Иванович. – Я что-то никаких приказов не получал.
– Ну, за этим дело не станет – бюрократия у нас всегда работает исправно! Спасибо за угощенье – отличный, просто превосходный арманьяк! – Матвей быстро встал, пожал Саулину руку и исчез за дверью.
– «Превосходный арманьяк»! – передразнил Кобзу Саулин. – Что ты, дерёвня житомирская, понимаешь в настоящем арманьяке? Тьфу, пижон!..
Безопасный встал из-за стола, и оказалось, что он очень высокого роста. Уже подходя к медпункту, где временно разместили раненого Сергея, Саулин совершенно отчетливо понял, что все, что ему напел Матвей, – туфта. Какая забота о попавшем в беду соотечественнике? Какая помощь? Опять темнят эти грушники, ох темнят! Зачем им Сергей в Москве – вот вопрос!
– Здрасьте, уф… Федор Иваныч! – мимо, пошатываясь под тяжестью сложенного виндсерфинга, прошел завхоз. – Погодка подходящая, вёдро!
Саулин только матюгнулся про себя: рабочий день, а этот прихлебатель постпреда направился кататься на озеро на своем любимом виндсерфинге. Нагло, у всех на виду – знает, что никто не осмелится сделать ему замечание. Кругом сплошной блат и лизоблюдство! Тошно!
Зайдя в медпункт, располагавшийся на первом этаже нового жилого дома постпредства, безопасный постучал в дверь с табличкой «главный врач А. А. Лунин».
– Саша, можно?
– Федор Иванович? Проходи, проходи, располагайся! – приветливо вышел из-за стола Александр – моложавый, крепко сложенный брюнет лет тридцати пяти. – Кофе?
– Нет, Саша, спасибо. Ты мне лучше скажи, как там пациент нашего неугомонного Матвея?
– Да ничего, нормально. Только нужно несколько дней покоя. Я проведу укрепляющую медикаментозную терапию, думаю, это даст хороший результат. Но ты же хочешь чего-то другого, я угадал?
– Угадал. Хочу с ним поговорить, но сначала скажи мне, что с ним?
– Что, что! Огнестрел, причем достаточно тяжелый. Повреждено легкое, судя по входному каналу, была задета артерия, значит, была серьезная кровопотеря. Сделана операция, хорошо сделана, грамотно. Сейчас динамику я тебе сказать не могу, надо хоть два-три дня его понаблюдать. Но в общем состояние, как говорят, удовлетворительное, стабильное. Говорить с ним я тебе разрешу, но недолго, он еще очень слаб, особенно после вчерашней эскапады… Скажи, Федор Иванович, а зачем было его из прекрасного наисовременнейшего госпиталя с великолепными хирургами и медперсоналом тащить сюда, в нашу нищенскую дыру, где моя главная гордость – это стоматологический кабинет с оборудованием начала девяностых?
– Да уж… – крякнул Саулин. – Вопрос, Саш, не по адресу. Веришь – я сам пока не все понять могу, поэтому и хочу с ним поговорить. Можно?
– Сейчас, подожди. – Александр вышел.
Саулин встал, подошел к открытому окну и загляделся на опрятные голубые ели, по которым прыгали пушистые, будто с шампунем мытые, белки. Высоко в небе степенно и медленно кружил коршун. На одну из веток на уровне третьего этажа тяжело плюхнулся упитанный солидный ворон и стал вертеть головой налево-направо. К ели скрытно, стелясь по земле, пробежал молодой черно-серый соседский кот Васька и быстро стал карабкаться вверх по стволу. Добравшись до ветки, на которой чинно восседал ворон (потенциальный обед, в понимании Васьки), кот, распластавшись для маскировки как только мог, стал медленно продвигаться к птице. Ворон будто и не замечал опасного хищника и даже не смотрел в его сторону. Но в тот момент, когда Васька уже был готов к решающему прыжку, вдруг сделал несколько приставных шагов в сторону от ствола. Сук опасно закачался. Кот замер, но желудок диктовал свою волю, и охотник возобновил скрытное продвижение по утончающейся ветке. Ворон снова, не глядя на кота, сделал несколько приставных шагов к концу ветки. Кот продвинулся еще чуть-чуть, но застыл. Уж больно сильно утончилась ветка и предательски раскачивалась. Васька еще какое-то время пытался прощупать путь лапой, остерегся, но все-таки отказался от обеда и принял решение ретироваться. Но попытка развернуться не удалась – точка невозвращения была пройдена. Еще на что-то надеясь, несчастный глупый кот вертел головой и поводил ушами. Вот тут-то ворон и соизволил наконец в упор посмотреть на своего теперь практически беспомощного врага. В его взгляде можно было прочесть превосходство, высокомерие и торжество победителя. Никакого снисхождения! Испепелив Ваську взглядом, ворон подпрыгнул на ветке и ударил по ней своими сильными лапками. Кот мявкнул, обвалился с сука, повис на нем на одной лапе и секунду спустя с воплем полетел вниз, провожаемый победным карком счастливого ворона. Плюхнувшись в траву, Васька поджал хвост и стыдливо скрылся где-то под домом. Ворон, оглядев окрестности с видом хозяина, каркнул для пот рядка еще несколько раз и спланировал с ветки за забор постпредства.