Глава 3
Приказ есть приказ
Вскоре после 4:30 мы уже снова двигались по широкой песчаной дороге, ведущей к Мемелю (Неману). Непродолжительный сон скорее навредил, чем принес пользу. Все бойцы были вымотаны и устали как собаки. Оказалось, совсем нелегко разбудить их. Наши ноги распухли, суставы затекли, мышцы одеревенели, и каждое движение причиняло мучительную боль. Лишь с большим трудом удалось снова натянуть наши сапоги с короткими голенищами. Уже перед самым выходом поступила радиограмма с приказом Верховного главнокомандования германских вооруженных сил. Приказ был подписан самим Гитлером, и, когда взошло солнце, текст этого приказа стал темой для всеобщего обсуждения.
Он гласил: «Все русские комиссары-коммунисты при взятии в плен должны быть расстреляны на месте!»
В качестве обоснования таких жестких мер указывалось, что во время первого дня боя многие попавшие в плен немецкие солдаты были убиты по приказу именно красных комиссаров выстрелом в затылок. Далее говорилось, что русские на поле боя неоднократно убивали немецких санитаров-носильщиков и другой медперсонал, а также и беспомощных раненых. Отмечалось, что имелись неопровержимые доказательства ответственности за эти деяния большевистских комиссаров.[9]
Нойхофф сообщил нам эту новость, сохраняя серьезное выражение лица. Когда мы снова двинулись в путь, Кагенек, Штольце и я принялись обсуждать этот приказ.
– К черту такие расстрелы небоеспособных, беззащитных людей, даже если они и преступники! – заявил Кагенек. – В любом случае подобный приказ является ошибкой. Это не удастся сохранить в тайне; а что будет, когда русские узнают о нем? Комиссары будут сражаться до конца, поскольку будут знать, что в любом случае не смогут спасти свою шкуру! И подумайте, как это может быть использовано Советами в целях пропаганды!
– Я решительно против всякого обобщения! Каждый человек имеет право, чтобы к нему относились как к личности, и при необходимости у него должна быть возможность предстать перед судом! – заметил я. – А что дума ете по этому поводу вы, Штольце?
Штольце нахмурился, видимо обдумывая ответ.
– Я никогда не прикажу хладнокровно расстрелять кого-либо, все равно, кем бы он ни был! Впрочем, я не знаю, в чем заключается разница между комиссаром и обычным командиром Красной армии, да и не хочу этого знать! Но, пожалуйста, господа офицеры, это должно остаться между нами!
Штольце мог не беспокоиться о том, что мы передадим его мнение вышестоящим инстанциям. Кроме того, такого же мнения придерживались почти все офицеры нашего батальона, и, как и в большинстве других подразделений германской армии, сражавшейся на Восточном фронте, у нас не был расстрелян ни один пленный комиссар согласно пресловутому «приказу о комиссарах». И без того наши солдаты находили многих из них уже мертвыми. Эти комиссары или погибли в бою, или, пытаясь избежать плена, покончили жизнь самоубийством, или же были застрелены своими же подчиненными. Тех немногих, которых мы брали в плен живыми, мы отсылали вместе с остальными пленными солдатами Красной армии в тыл, и вскоре они уже ничем не выделялись из общего постоянно разраставшегося потока пленных.
Однако нам на собственном горьком опыте еще только предстояло узнать о том, какую большую и недобрую власть имели эти красные комиссары в частях Красной армии. Повсюду, где мы наталкивались на особо жестокие зверства, за ними, как правило, стоял какой-нибудь комиссар. Поэтому над вражескими позициями с наших самолетов сбрасывались иллюстрированные листовки, в которых русских солдат призывали убивать своих комиссаров и сдаваться в плен. И действительно, мы все чаще сталкивались с тем, что при каждом удобном случае русские убивали своих обычно ненавидимых лютой ненавистью комиссаров.
Мост через реку Мемель (Неман) попал в наши руки в целости и сохранности. За это мы должны были благодарить наших саперов. Под прикрытием утреннего речного тумана они переправились через реку на резиновых лодках и предотвратили попытку противника взорвать мост. Затем кавалерийский эскадрон под командованием барона фон Бёзелагера, также входившего в состав нашей дивизии, галопом пронесся по мосту и захватил плацдарм на другом берегу реки. Передовой отряд из 2-го батальона Хёке тем временем уже тоже подошел к Мемелю (Неману), а наша артиллерия в это время вела интенсивную перестрелку с русскими батареями на другом берегу реки.