– Должен признаться, я был скептиком, – сказал он мне, когда мы сидели вместе в Мэриленде.
Роланд не думал, что один наркотик может привести к опыту, сопоставимому с глубоким, устойчивым, десятилетиями практикуемым опытом медитации, который он наблюдал в ашраме. Он не думал, что прием окажет длительный эффект. Ни одному ученому не давалось такое разрешение с момента блокировки в 1960-х гг. Но Роланд был так известен и так безупречен, что, к всеобщему удивлению, ему дали зеленый свет. Многие думали, что это произошло только потому, что власти предполагали: он хотел продемонстрировать ужасный вред, который наркотики несут людям. Таким образом, десятки обычных профессионалов были завербованы в Мэриленд. «Мы хотим, – говорили они, – чтобы вы сделали что-то необычное!»
Марк не знал, чего ожидать, когда шел через лабораторию Роланда[299] в комнату, задекорированную под гостиную в обычном доме. Диван, успокаивающие фотографии на стене, ковер. Он был сорокалетним финансовым консультантом, прочитавшим объявление в местной газете. Проводилось новое исследование духовности, говорилось в нем. Марк никогда раньше не принимал психоделиков и даже не курил марихуану.
Он ответил, потому что развелся с женой и впал в депрессию. В течение четырех месяцев Марк принимал антидепрессант (паксил, как и я), но он только вызывал у него вялость. Через полтора года после отказа от приема препарата он начал беспокоиться о себе.
– Чего мне не хватало в жизни, так это способности общаться с другими людьми, – рассказал он мне. – Я тот, кто держал всех от себя на расстоянии вытянутой руки. Я никогда не чувствовал себя комфортно, сближаясь с людьми.
Все началось, когда Марку было десять лет. У отца развились проблемы с сердцем: дефект одного из клапанов. Однажды ему стало плохо, и его забрали в больницу. Марк наблюдал за тем, как его увозят, и инстинктивно понимал, что больше никогда не увидит отца. Мать Марка настолько замкнулась в своем горе, что никогда не обсуждала это событие с ним, да и никто другой не делал этого тоже.
– Я был предоставлен самому себе, чтобы разобраться с этим и со своей дальнейшей жизнью. Думаю, я все это напихал в себя и перешел в режим отрицания.
Это было начало модели его дальнейшей жизни: он скрывал чувства, чтобы защититься.
С возрастом чувство дистанции причиняло Марку много переживаний. Когда его приглашали, скажем, на вечеринку, он всегда искал повод, чтобы отказаться. Если он заставлял себя пойти, то стоял в стороне и краснел.
– Я очень осторожно подбирал что сказать и всегда следил за собой, – говорит он.
Он всегда вел внутренний монолог, говоря: «Я сказал глупость? Что следует сказать потом? Это будет глупо? А что ты скажешь после этого?»
Марк лежал на диване имитированной гостиной, и чувство беспокойства, которое охватывало его в тот день то и дело, было вполне понятно. Это должен был быть его первый из трех сеансов, на котором он получал псилоцибин. В качестве подготовки под руководством психолога Билла Ричардса из Университета Джонса Хопкинса он учился медитировать в течение нескольких месяцев. Его научили мантре, которую он повторял про себя, – om mani padme hum. Они полагали, что это поможет ему успокоиться, если возникнет паника при приеме наркотика. Билл объяснил, что будет присутствовать на протяжении всего эксперимента, чтобы успокаивать Марка и руководить им.
Все, что Марк слышал о психоделиках, когда рос, было то, что они доводят до сумасшествия. В баптистской церкви, куда он ходил в детстве, раздавали комиксы для подростков о мужчине, который принимал ЛСД и думал, что у него тает лицо. Он не мог отказаться от наркотика, его положили в психиатрическую палату, и он так и не поправился. Марк и представить не мог, что будет принимать нечто подобное в самом сердце одного из престижных университетов мира.
Его попросили принести предметы, значимые для него, поэтому он взял с собой фотографии обоих умерших родителей и нынешней подруги Джин. Он также взял с собой грецкий орех, который нашел на земле в день развода. Он до сих пор хранил его, не зная зачем. Марк лег на диван, и, когда он удобно устроился, ему дали проглотить пилюлю. Потом он спокойно рассматривал с Биллом картины в книге, какие-то пейзажи. После этого Билл завязал ему глаза и надел наушники, в которых играла тихая музыка. Через сорок пять минут Марк начал чувствовать нечто совсем другое.
299
Марк не знал, чего ожидать, когда шел через лабораторию Роланда…
Марк – настоящее имя, но он попросил меня изменить некоторые мелкие подробности его жизни. Аудиозапись и детали этого интервью были проверены издателем.