— Выходит, так не всегда бывает, —Хастур махнул официанту, чтобы повторил. — Потому что Роуз после аварии сделалась вылитая я! Аж прибить охота.
Принесли еще один коктейль, но демон не спешил выпивать его. Подперев щеку кулаком, он сидел, уставившись в кубок.
Тем временем на эстраде появился Том с гитарой. Разумеется, Кроули не почувствовал ни малейшей неловкости, стыдиться было совершенно нечего, при заключении сделки он действовал строго по инструкции, — и потому сел спиной к эстраде и с преувеличенным вниманием задал вопрос:
— И в чем же заключаются перемены, которые произошли с Роуз?
— Жадная она стала. Ну, деньги там, наряды, украшения — мне это раз плюнуть, но тут, владыкой клянусь, не успевал на нее вешать. Потом другую квартиру захотела, после квартиры — дом, яхту, еще одну, и «Феррари» ей уже мало...
В преисподней моя крошка — лучшая чертовка,
Каждый демон знает — лучшая чертовка,
Сам владыка подтверждает, что порочней не бывает
Все в аду согласны: моя крошка — лучшая чертовка!
Кроули обернулся, не веря своим ушам и глазам. Это пел Том. Пел и играл — впервые что-то новое за все проведенные здесь десятилетия. Настоящий тягучий, томный блюз, и исполнение стало гораздо лучше, точно Три Хита в самом деле продвинулся дальше того умения, которое получил по договору.
Я мечтаю с нею быть и днем и ночью,
Говорит чертовка: «Прилетай хоть днем, хоть ночью!
Пусть ты ангел, а не бес, дадим жару до небес...
— Кроули, оглох?! Я тебя позвал не грешников слушать!
У ангела с его чертовкой не все складывалось гладко, и Кроули страшно хотелось узнать, как они справятся, но Хастур гаркнул по-герцогски, у соседей на столах кружки вздрогнули.
— Так вот: я не выдержал, напомнил, мол, евиных дочерей украшает скромность. А она наорала на меня и ушла.
— К смертному? Так разберись с ним!
— Она к ангелу ушла, — вздохнул Хастур, — и сказала, что я мужская шовинистическая свинья.
— А еще сексуальный эксплуататор, маскулинный обскурант и апологет патриархата, — добавила Грета, ненадолго оторвавшись от блюдца. — Я уже объяснила ему, что это новейшие ругательства смертных.
Кроули посмотрел на нее с новым интересом. Эта удивительная жаба все сильнее интриговала его.
— Постой, ты сказал: к ангелу? Ты его видел?
— Ага. Выглядит как смертная женщина, ничего особенного. Но Роуз от нее без ума. Говорит, у нее только сейчас глаза открылись и она осознала… что-то там. В Раю затеяли против нас какую-то подлянку?
— Серафим их знает... Но актуальные течения в развитии человечества они улавливают.
— Значит, все еще хуже, чем я думал, — Хастур закинул в рот последнюю горсть личинок и принялся вяло жевать. — Ладно, еще поглядим, кто кого. Сейчас я про Роуз хочу узнать. Ты можешь объяснить, отчего она изменилась, и что сделать, чтоб вернуть ее прежнюю?
— Так, дай подумать... Ты тогда очень хотел, чтобы она выжила? — Кроули показалось, он начал кое-что понимать.
Хастур кивнул.
— А когда воскрешал, мне было так хорошо... Еле оторвался.
И не нашлось ангела вовремя тебя остановить, мысленно закончил Кроули. И добавил вслух:
— Понятно: ты перестарался, вложил в нее слишком много собственной сущности. Но это еще не все плохие новости для тебя. Сдается мне, ты заодно подцепил от нее человечность. Не много, но достаточно. Это видно хотя бы потому, что ты не убил эту смертную, как сделал бы раньше, а сидишь тут и просишь ее вернуть.
Самый злобный и жестокий герцог Ада схватился за голову:
— Ох, твою ж в купель!
Грета оставила своих личинок, подобралась к Хастуру и тронула лапой его локоть.
— Ничего непоправимого не произошло, — прогудела она, — пригонишь в геенну десяток грешников, и все наладится. Я права, Кроули?
Тот неопределенно пожал плечами. Человечность вообще штука коварная, тем более для демона. Коварная и трудно излечимая. Сначала одного смертного пожалеешь, затем город, а там страна, материк и вот уже всю Землю под Армагеддон отдавать не хочется. А ты, между прочим, Воплощение Порока, Олицетворение Зла, Беспощадный Осквернитель и много других страшных слов с прописной буквы.
Тем временем Том добрался до финала. Он уже заметил в баре своего погубителя и, допевая последний куплет, смотрел прямо на него.