Азирафель покачнулся, колени предательски подогнулись, но из-за спины послышалось злое и звонкое: «Его имя Азирафель! Поправь нимб, Майки, на ушах виснет», — и он оперся на этот голос, как на самую надежную из всех опор.
— Оскорбления бесполезны, демон, — невозмутимо парировал архангел. — Таковы правила, я лишь подчиняюсь им.
— А вот этому я точно леталки повыдергиваю!
От джипа перло что-то рогатое, зубастое, когтистое. Из фиолетового пиджака вырастали черные кожистые крылья с шипами — такие огромные, что Кроули едва не присвистнул, но вовремя сообразил, что прущее нечто — Хастур, он в ярости, и вот-вот вцепится в архангела.
Михаил, очевидно, тоже об этом подумал: в его деснице блеснул меч, шуйца вооружилась щитом, на голову упал крылатый шлем, а золотые ризы скрылись под сияющей кольчугой.
— Ты ищешь личного Армагеддона, падший? — усмехнулся он. — Ты его обретешь!
Кроули бросился наперерез собрату:
— Стой, дурак! Вельзевул тебя за такое живьем сожрет!
— Уйди, змей! — заревел Хастур, отмахиваясь крылом, — Это он меня тогда с Небес турнул! Наконец-то поквитаемся!
Азирафель тоже кинулся к собрату — увы, бывшему.
— Михаил, тебе лучше уйти, он очень опасен…
— Я тоже, — отрезал архангел. — Этот демон зарвался. Следует проучить его.
Черная стена надвигалась на серебряную, серебряная вздымалась над черной, а между ними метались две человеческие фигурки.
— Михаил, не надо!
— Хастур, он же весь Рай на подмогу позовет!
— Пощади его!
— О Грете подумай, герцог! О Роуз!
Поднялся меч, размахнулась для удара когтистая лапа…
— А ну не трогай его, ты, чинуша! Бюрократ! Крючок канцелярский!
— Еще шаг и я стреляю! Хастур, ты ведь знаешь, что у меня в руках!
Азирафель замахнулся на архангела сумкой. Кроули направил на Хастура пистолет со святой водой, без которого никогда не приходил на работу.
— Чинуша? Крючок? — Михаил опустил меч и даже попятился от обиды. — И это после всего, что я для тебя сделал?
— Опять в своих целишь, гадина ползучая, — покачал рогатой головой Хастур.
— Ох, прости, пожалуйста, я забылся, — принялся извиняться Азирафель, но Михаил только рукой махнул.
— Эх, штатские, с вами разве нормальный бой устроишь…
— Все настроение сбил, зар-раза, — герцог Ада неохотно возвращал себе привычный облик.
— Ну извини, на слова ты не реагировал, — Кроули спрятал пистолет. — Между прочим, у тебя шикарные крылья!
Хастур самодовольно хмыкнул.
Михаил, уже без оружия и доспехов, двинулся к солнечному лучу, который все еще падал откуда-то сверху на пыльную землю Чистилища. Сделав несколько шагов, архангел обернулся:
— Мне очень жаль, что так все получилось, Азирафель. Но ты опорочил себя и с этим уже ничего не поделаешь.
Азирафель молча кивнул. Михаил подошел к подножию луча и растворился в его сиянии.
— Прощай, брат, — вздохнул ангел и взмахом руки уничтожил луч.
Кроули с неожиданной для него самого тоской смотрел на то место, где только что лежал солнечный круг.
— Слышь, Кроули, — окликнул его Хастур. — Там летит кто-то… И скачет.
Демон обернулся: вдалеке над холмами виднелась бурая туча. Она неслась по небу, а за ней по земле мчалась упряжка черных коней, запряженных в золотую колесницу.
— Быстро в машину! — крикнул Кроули, прыгая на водительское сиденье. — По дороге все объясню!
Что-то было в его голосе, отчего Азирафель ласточкой нырнул на заднее сиденье, а Хастур, не споря, втянул последние шипы и занял свое место.
На этот раз под полосатым капотом взревело, как полагается. Водитель поправил очки и туже натянул перчатки.
— Азирафель, пристегнись! Хастур, тебя это тоже касается. И возьми к себе Грету: нам уже не надо искать след. Эх-х, наконец-то нормальная езда!
Встав при развороте на два колеса, внедорожник рванул за колесницей.
***
Дверь, ведущая из преисподней в Чистилище, отворилась без скрипа и пропустила господина неопределенных лет и непримечательной внешности, одетого в строгий темно-серый костюм. Господин легко опирался на черную трость и спустился по трем обшарпанным ступенькам крыльца с таким величавым достоинством, точно сошел с трона.
Странное дело: лаковые черные туфли коснувшись пыли, совсем не потускнели; дорога словно сама спешила очиститься перед ногами идущего.
Господин взглянул на небо, затем посмотрел вдаль, усмехнулся и неторопливо пошел вперед, как если бы перед ним расстилалась не безжизненная пустыня, а прекрасный зеленый парк.