Услышав слово «проститутка», Филипп перестал писать и внимательно посмотрел на меня. Боже, неужели этот ребенок всё понял?! Какой ужасный день!
Когда мы вернулись домой, я предложила ей виски. Она выпила двойную порцию. А потом заснула. И даже не стала обедать. И я, и она, когда с нами случалось что-нибудь плохое, засыпали. Мы называли это «сном протеста против происходящего в мире».
Я решила закончить главу про посвящения. Работала до 6 вечера; Аня всё время спала. Филипп играл в компьютер в своей комнате. От усталости я заснула раньше, чем проснулась Аня.
Не знаю, как сказать Леле: она права насчет параллельных вселенных. Эта девушка, Нина, уже мертва, но не знает этого. То, что я увидела сегодня ночью, когда проснулась, подтверждает это: то, что она сыграла как актриса в одной вселенной, произойдёт и в другой. Похоже, эти вселенные связаны волшебным образом: в одной тебя бьют, в другой у тебя болит голова.
Совершенно случайно я посмотрела в окно и увидела: Нина целует своего красавца-актёра; он стоит перед ней с чемоданом в руке. Наверное, собирается на долгие съёмки, потому что чемодан у него просто огромный.
Потом я лежала и смотрела в одну точку на потолке, думая о смысле своего приезда сюда. Лела лежит на диване, наверное, она поздно заснула и до сих пор спит; мне неловко заходить в гостиную. Около 10 часов вечера я встала и снова посмотрела в окно; не верю своим глазам: режиссёр, тот бородач из группы киношников, снимавшей эпизод на кладбище, поставил Нину на пол, как собаку, и трахает её, пристроившись сзади. Трехслойный стеклопакет не пропускает звуки, но выражение её лица показывает, что ей больно и что на этот раз речь идёт не о насосе, разбрызгивающем ненастоящую кровь, а о великолепном фаллосе. Его яйца болтались, как пустые винные мехи после римской оргии; они шлёпают её снизу и, наверное, ещё больше сводят с ума. И я думаю, что могила, которую мы видели на съёмочной площадке — это всего лишь знак предупреждения, заброшенный в эту вселенную из той, в которой она уже убита своим артистом. А если Нико зайдёт сейчас домой, если забыл что-нибудь, то Нине, наверное, придётся искать третью вселенную. Хотя по выражению лица заметно, что она и так уже на седьмом небе от счастья.
Твоя свадьба была назначена на 14.00. Так вот, знай: в 11.11 я украшала твоё свадебное платье, лежавшее на кровати, пёстрыми цветами и кружевом. Он, твой будущий муж, вошёл и сказал мне: «А тебе когда-нибудь говорили, что ты красивая?» Я просто оторопела. Он не стал ждать ответа. Повалил меня на твоё свадебное платье. И случилось это. Ты должна знать, что я сама не понимаю, почему я позволила ему это сделать, Лела, но как бы то ни было, я отдалась ему без сопротивления, и я согрешила. Когда всё закончилось, было 11.22. Одиннадцать минут предательства.
Против одиннадцатилетней дружбы. Вот почему я приехала. Я хочу, чтобы ты знала, я больше не могу. Я раскаиваюсь.
Я пишу это в её дневнике и закрываю его. Смотрю на неё: она с блаженным видом спит на диване. Потом я иду в комнату, одеваюсь и наношу такой макияж, как будто меня собираются похоронить: так я и чувствую себя, мне стало легче, как будто я умерла. Через десять минут я выхожу. Несмотря на чувство, которое говорит мне «ты умерла, Аня», я всё равно подаю признаки жизни: в низу живота растекается сладкое вино от того, что я увидела в окне. Это правда, что Эрос и Танатос — две стороны одной медали. Я вхожу в гостиную: Лелы нет, наверное она перебралась в свою комнату, чтобы спать дальше; она и раньше иногда спала с обеда до утра. Но что-то изменилось в обстановке; я гляжу на стол и понимаю, что именно нарушает гармонию. Я оставила дневник на левой стороне стола. Теперь он справа, а ручка на полу.
Открываю дневник и читаю написанное её почерком:
Конечно, я не знала. Мне бы и в голову не пришло, что ты можешь так поступить со мной. Но мне стало легче, потому что теперь есть ответ на вопрос, который висел все эти годы между тобой и мной и который сводился к тому, что я всегда сомневалась в твоей верности. И вот почему: в церкви моё свадебное платье пахло моими духами, Аня, а я не прыскала платье духами; ты пользовалась такими же, как и я, потому что ты всегда была моей копией: портретом, который хотел быть правдивее оригинала. Сомнение грызло меня по ночам, но я подавила его. Мне и думать не хотелось, что ты лежала на моём подвенечном платье, мой белый ангел невинности, со своими духами; большинство людей не хотят верить в то, что им преподносят как возможную и очевидную истину. Я, например, не хочу верить, что ночное небо на самом деле не похоже на то, что у нас перед глазами; половина звёзд на небе погасли уже тысячи лет назад, но мы этого не знаем, потому что сейчас видим свет тысячелетней давности; мы не видим звёзд, которые появились относительно недавно, потому что их свет ещё не дошёл до нас…