— Передам сегодня же. — Почтовик спрятал в карман бумажку, но своего обещания он не смог выполнить. Узнав о появлении большевистских листовок в городе, Фондерат приказал заменить весь персонал радиостанции. Связь Анадырского ревкома с Приморским подпольным комитетом Партии была прервана.
Глава вторая
Приезд Свенсона для жителей Усть-Белой, как и для обитателей других сел, постов, стойбищ, всегда был событием. Но на этот раз его приезда почти не заметили. Всех захватила новость: в селе организуется отряд охраны общественного порядка. Такого здесь не было. Устьбельцы на все лады обсуждали событие. На время забыли о тревогах, о голоде.
Зима предстояла особенно тяжелая, и в Усть-Белой знали, что не каждый доживет до весны. Люди бесконечно пересчитывали скудные запасы продовольствия, прикидывали, сколько можно расходовать в день, чтобы выжить.
Тощие денежные сбережения носили на труди в мешочках. Это была единственная надежда на самый трудный случай, когда дома не останется крошки и придется уйти к Малкову или Свенсону.
На своем складе Малков прибил огромное объявление о записи добровольцев в отряд охраны общественного порядка. А рядом, чтобы угодить Свенсону, прибил русский и американский флаги.
У склада собрался парод.
Грамотные перечитывали объявление. Каждый высказывал свои догадки, строил предположения. В это время вышел из склада Малков. Американец держался позади.
Рядом с крупной фигурой коммерсанта Стайн проигрывал и, чтобы как-то расположить людей, вымученно улыбался. Малков не торопился говорить.
В тишине особенно отчетливо и звонко прозвучал лай собаки. Низко над землей ползли серые тучи. В воздухе чувствовалось приближение пурги, и от этого напряжение в толпе как бы возросло. Свенсон и Лампе стояли в дверях своего склада. Стайн, не переставая улыбаться, бросил сердитый взгляд в их сторону и вспомнил, что еще не успел поговорить с ними. Сегодня заставлю эту гору мяса похудеть, — сказал себе Стайн и перевел глаза на спину Малкова, точно хотел его поторопить.
Малков обратился к устьбельцам с подкупающим дружелюбием:
— Прочитали?
Толпа ответила нестройным гулом, и вдруг Стайн остро возненавидел этих грязных, в истрепанных меховых одеждах людей. Чего их уговаривать — приказать, и точка. Кто не согласен — к стенке. Что с ними возиться? Люди понимают и уважают только кнут над головой.
— Прочитать-то прочитали, — послышался яз толпы голос. — А ума не приложим, на кой ляд нам этот самый отряд?
— Охрану нести от большевиков! — громко ответил Малков, увидя, как оживились устьбельцы. — Нашей свободе, нашему добру, наконец, нашей жизни грозит опасность. Большевики…
— Сюды идут? — выкрикнул кто-то испуганно.
— В Москве-матушке большевики, а уж сюда они пожалуют, и будете вы у них рабами. Хорошо, если еще в живых оставят, чтобы вы для них рыбу ловили, пушнину добывали, а сами с вашими жинками да дочерями баловаться будут, а кто их не послушает, тех на железную цепь, — и в костер…
Стайн не понимал, что говорил Малков, но, время от времени кивал. Собравшиеся должны видеть, что он подтверждает и одобряет слова коммерсанта. А тот нагромождал ужас на ужас и, когда решил, что слушатели достаточно запуганы, закончил:
— Наше спасение и наша жизнь зависят от нас самих. Вот почему мы должны создать, свой отряд, — он махнул в сторону объявления.
— А чего тут американский флаг?
— Америка наш друг. — Малков старался разглядеть, кто задал вопрос. Он запомнил тех, кто высказывал сомнения или недоброжелательство. В них он видел врагов. «Паршивая овца стадо портит». — Америка — страна свободы и хочет, чтобы все люди жили хорошо, она заботится обо всех. В этом вы убедились сами. К нам везут товары, охотничьи припасы, оружие. Кому господин Свенсон отказывал в помощи, кому не давал в долг? Кому не верил?
— Свенсон добрый, — согласился старый коряк, с трясущейся головой. — Он добрый.
— Вот слышите? Америка — страна добрых людей. Она прислала к нам господина Стайна. — Милков отступил, и перед устьбельцами оказался Стайн. Все пристально его разглядывали. Он взмахнул рукой:
— Гуд дэй, фрэндс!
Английское приветствие было знакомо многим, и Стайну ответили.
— Гуд дэй.
— Здравствуй…
— О чем мне с ними говорить? — негромко спросил Стайн Малкова. — Я ненавижу речи.