Воевали мы, однако, не только против крыс-гуманоидов. На вторую битву против нас были тигры-гуманоиды, на третью — носороги-гуманоиды, на четвёртую — медведи-гуманоиды; противники становились крепче, а наше снаряжение становилось всё менее актуальным и более бесполезным. Враги всё чаще проникали к нам в окопы и рвали на куски бойцов отряда. Неужели это очередное испытание? Может, мы всё ещё в симуляции? Откуда здесь земные животные? Никто из нас не знал.
Несмотря на то, что битвы становились тяжелее, нам очень помогало то, что Дуанте время от времени воскрешал членов отряда прямо во время битвы; теперь, когда куратора с нами не было, он не стеснялся пользоваться этой своей способностью.
И такова была наша рутина: битва заканчивалась, Дуанте воскрешал усопших товарищей, мы с Бильге шли на разведку в пещеры, а затем вновь встречались с остальными, летели обратно в казарму, мылись, ужинали, спали, с утра завтракали и снова в бой. Иногда мы сначала ужинали, а потом мылись — каждый сам решает, как хочет.
Сейчас как раз был конец четвёртой битвы; честно говоря, я уже растерял тот самый энтузиазм, что был у меня в начале. Я действительно не так себе представлял пребывание здесь; всё это начало казаться абсолютно бессмысленным и не имеющим конца.
— Напомни, зачем мы продолжаем это делать? — спросил я у Бильге, уже после четвёртой битвы.
— Хочешь сбежать? — спросила она.
«Вот это было резко», — подумал я.
— Ну, так, не знаю. — Я пожал плечами. — Мне плевать.
— Сейчас нас опять отправят в разведку — мы можем использовать этот шанс, чтобы дезертировать.
Неужели она это серьёзно? Если мы дезертируем — нас убьёт Рен, когда поймает. С другой стороны, у нас есть сверхспособности — это наш шанс выкрутиться; если, конечно, как я уже говорил, наши способности — это не секретная правительственная разработка.
— Ты точно хочешь это сделать? — спросил я.
— Да, определённо, я уже не могу, — устало ответила Бильге. — Меня просто заебало тут сражаться.
— И что, мы потом будем жить на этой планете?
— Всяко лучше, чем бесконечно воевать. Не факт, что нас потом после службы освободят — никто из отправленных рабов никогда не выживал здесь, судя по всему.
— Ты считаешь, что нами хотели пожертвовать в первой же битве?
— Это очень вероятно.
«А ведь верно, — подумал я, — если нами хотели пожертвовать, то какое им до нас дело?».
— Значит, мы валим? — спросил я. — Одни?
— А что?
— Мы не возьмём с собой остальных?
— Ты хочешь у них спросить?
— У одного человека — я ему доверяю. Он нас не сдаст.
— Кто?
— Наш воскреситель — Дуанте.
— Этот взрослый ботаник? Ты и вправду ему доверяешь?
— Я с ним почти не общался с турнира, но знаю, что он не стукач. Просто чувствую.
— Тогда валяй — поговори с ним.
Я подошёл к Дуанте, который как раз закончил воскрешать погибших товарищей.
— Эй, Дуанте!
— О, Келвин! Наконец-то решил поговорить? Как тебе тут воюется? Тяжело? — весело спрашивал Дуанте с такой интонацией, будто мы тут просто дрова колем.
— Слушай, я не могу больше, — сказал я ему. — Я хочу свалить отсюда.
— Значит, ты нас бросаешь? — Дуанте явно расстроился. — Ну, что ж, хотя бы твоя подруга с нами останется. Погуляешь, подумаешь, потом вернёшься — я замолвлю Рену за тебя словечко.
— Она тоже валит со мной.
— Вы… вы хотите свалить вдвоём? — У Дуанте сменился тон. — Как мы без вас справимся? — Честно говоря, я был оскорблён тем, что он явно посчитал способность Бильге полезнее моей.
— Я потому и подошёл, чтобы спросить тебя, — сказал я. — Может, ты сбежишь с нами? То есть не только ты — вообще все вместе; весь отряд. Как относишься к этой идее? Сбежим и построим своё общество здесь, на этой планете; всё равно мы все умрём.
Дуанте призадумался на несколько секунд, оглядел остальной отряд; наверняка, он знал, что им очень тяжело. Затем он посмотрел в небо.
— Я не могу, — ответил он. — Даже если весь отряд согласится дезертировать — я останусь. Я не могу бросить это; я буду сражаться, пусть даже в одиночку.
Я крайне удивился:
— Ты ведь смертный. Погибнешь и всё.
— Потому я и надеялся на вашу помощь. — Дуанте взглянул мне в глаза. — Вы спасаете меня, а я спасаю всех остальных — всё просто.
— Какая тебе выгода из всего этого? — спросил я.
— Если я буду служить — власти не станут преследовать мою сестру, — ответил Дуанте.
И тут я осознал, в какой ужасной ситуации он находился.
Дуанте продолжил:
— Келвин, нам осталось всего шестнадцать битв; если мы сможем это сделать, то нас всех отпустят. На свободу. Понимаешь? Мы выполним свой контракт. Наши способности — это дар божий. Мы станем первыми посланными гладиаторами, которые выполнят свою миссию успешно.