Всё это меня сильно утомило; день и так был насыщенный, а тут ещё и это. Мне хотелось побыстрее назначить вылет и пойти куда-нибудь харю заплющить (в смысле, лечь спать).
Мы зашли в посольство.
— И да, кстати, Бильге, — обратился я, — почисти зубы как-нибудь на досуге.
Она на меня злостно посмотрела, но потом улыбнулась.
— Ладно — почищу.
Глава тринадцатая. Келвин
— Во время сражения тебя изрядно потрепало гранатой.
— Это я помню.
— Тебя контузило.
— Возможно.
— И ты считаешь, что с памятью у тебя всё в порядке?
— Ну, насколько я могу судить…
— Тогда, может, расскажешь, когда мы впервые встретились?
— Мы встретились на турнире по Роял-Рэмпейдж.
— …
— В чём дело? Я ошибся?
— …
— Не молчи!
— …
Я проснулся; было раннее утро, Бильге лежала рядом. Мы переночевали в отеле; номер выделили люди из земного посольства. Помимо этого, они забрали нашу экипировку и выдали нормальную, чистую одежду. Через несколько дней мы должны были лететь на Землю. Дело в том, что рейс на Землю происходит лишь раз в неделю — по субботам; мы же обратились в посольство в понедельник, поэтому нам придётся побыть здесь пять дней.
Я повернулся к Бильге. Когда я на неё посмотрел, она ещё спала, но, как ни странно, сразу же очнулась; она, словно, почувствовала мой взгляд.
— Доброе утро, — сказал я.
— Мы трахнулись? — спросила она.
— Нет.
— А чего ты тогда лежишь со мной?
— Я не лежу с тобой, мы на отдельных кроватях.
Бильге посмотрела на промежуток между нами — мы действительно лежали на двух отдельных кроватях.
— А, ну да, — согласилась она.
— Ты что, вчера ходила в бар?
— Не-не-не — просто, когда я просыпаюсь, я немного не в себе.
Люди из посольства для экономии разложили нас по парам в разные номера. Номеров было десять (на девятнадцать человек); одному человеку из отряда пришлось спать… одному; ведь Дуанте был мёртв. Я решил спать в одном номере с Бильге, потому что мы с ней… ну, мы были знакомы, как минимум.
— Бильге, слушай.
— М-м-м? — промычала она спросонья.
— Помнишь, когда мы встретили друг друга?
Бильге случайно цокнула языком, открывая рот, чтобы ответить.
— Да, — кивнула она. — На турнире по Роял-Рэмпейдж.
— Точно?
— Ну, да, — ответила Бильге. — А что? В чём проблема?
— Да ни в чём.
— Ну-ка, давай, будь честен со мной!
— Ну, мне, типа, сон приснился.
— Ох, блядь! — вздохнула она отягощено. — «Сон». Ну, давай, рассказывай.
— Да, ладно, забей.
— Нет, я хочу выслушать — давай рассказывай.
— Да не важно, о чём сон; важно то, что он навёл меня на одну мысль. В общем, меня, вроде как, контузило во время первой битвы; я ведь бессмертен — мои ранения заживают через какое-то время. Знаешь же?
— И что?
— И вот у меня такая мысль: «А вдруг мне всё же отшибло память и я чего-то не помню?».
Бильге пристально взглянула мне в глаза.
— А что ты можешь не помнить?
— Не знаю.
— Ты помнишь своё детство?
— Ну, уж своё детство я вряд ли забуду.
— Наше детство. Мы же с тобой брат и сестра; ты ведь сам объявил об этом в вертолёте. Помнишь?
Я усмехнулся.
— Помню. Ты вставать-то собираешься?
— Давай сначала ты.
— Но я же в одних трусах сплю.
— Я тоже.
— Ой, ладно.
Я встал и начал одеваться; Бильге, молча, смотрела на меня. Мне стало неловко и я начал одеваться быстрее. У меня была обычная бежевая рубашка и джинсы: вся одежда, которую нам выдали, была из местного Сэконд-Хэнда; всем посетителям отеля, так же, выдавали чёрные тапочки. Полностью одевшись, я подошёл к двери и начал искать ключи в тумбочке. Бильге всё ещё лежала в кровати, накрывшись одеялом.
— Где ключи от номера? — спросил я.
Бильге пошуршала; я обернулся.
— Лови, — сказала она и бросила мне ключи.
Я попытался их поймать, но не смог и они упали на пол. Я присел, подобрал ключи, встал и открыл дверь.
— Я оставлю ключи здесь, на тумбочке, — сообщил я. — Хорошо?
— Не понимаю, как мы при таком раскладе не переспали? — спросила она. — Ну, то есть, не в смысле сна, а друг с другом; вряд ли я когда-нибудь пересплю — я слишком нервная, чтобы долго спать.
— Думаю, не стоит — это будет слишком поспешно.
— А может ты всё-таки гей?
— Ну, может быть и так.
Я вышел из номера. Это был огромный, достойный отель, высотой в пять этажей, имеющий концепцию колодца; каждый этаж имел отдельную площадку, а между площадками располагались лестничные марши, обтекающие стены по кругу до самого первого этажа и огороженные перилами. В общем, с любого этажа можно было посмотреть вниз и увидеть огромный вестибюль первого этажа; из вестибюля можно было попасть в столовую, в бар, в лифт, на лестницу, ну и естественно — просто выйти на улицу.