Жемчуг матово переливался в ее ладонях. На мгновение она даже забыла, где находится. Совершив полет во времени, Каролина вдруг увидела себя пожилой, убеленной сединами дамой в окружении внуков. Держа в руках поблескивающие жемчужины, она рассказывает им о давних годах своей юности, которые ей самой уже кажутся сказкой...
Каролина вполуха слушала разговор мужчин, снова мелочь за мелочью перебирающих все подробности оснащения их маленькой экспедиции. Она видела перед собой красивые смуглые руки Измаила, сопровождающие плавными жестами его слова, – ухоженные, холеные руки с тонкими пальцами без единого украшения, с отполированными ногтями. Руки, в отличие от спокойной и уверенной манеры держаться, находились в постоянном движении. Жемчужину за жемчужиной выкладывал он на лакированный столик.
– Таким образом, вам понадобится двадцать тысяч пиастров, – услышала она тихий голос Измаила.
Он поднялся.
– Значительная сумма.
– Стоимость нашего товара, отправленного Абу эль Мааном обратно в Алжир, намного превосходит ее, – сказал Стерн. – Вы можете быть в этом абсолютно уверены.
Измаил сплел пальцы.
– Я ссужаю деньги двум христианам. Поэтому я ни в чем не могу быть уверен. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств ваши шансы благополучно достигнуть Триполи крайне малы.
– Мы выпишем вам вексель, который вы в любом случае сможете предъявить французскому консулу в Алжире.
Измаил хлопнул в ладоши. Беззвучно, точно привидение, перед ним вырос слуга. Не тот, что встречал Каролину и Стерна, а другой, бледный бородатый юноша в очках. По знаку Измаила он сел и положил перед собой принесенный письменный прибор. Теперь предусмотрительность, с которой Измаил подготовился к их визиту, уже не казалась Каролине опасной и отталкивающей.
– Вы всегда так точно знаете, что должно произойти, Измаил? – не удержалась она. – В чем же ваше истинное призвание – в торговле или в предсказаниях?
– Способность торговца к предвидению – не что иное, как умение хорошо все просчитывать, – сказал Измаил. – Умей я предсказывать будущее, не было бы нужды составлять это долговое обязательство.
Измаил начал диктовать писцу:
– Этим документом я подтверждаю, что сегодня получил от Измаила абу Семина, торговца драгоценностями из Тимбукту, товаров, животных и денег на сумму в четыреста английских фунтов, которые вышеозначенный Измаил абу Семин согласно этому обязательству может получить с учетом двухсот процентов дохода, что в общей сумме составит тысячу двести английских фунтов.
Измаил поднял руку, приказывая секретарю остановиться. Он повернулся к Стерну:
– Вы предложили в качестве посредника французского консула в Алжире, однако я предпочел бы иметь дело с торговым домом Гафуддина.
– Простите, Измаил, – вмешалась Каролина, – Вы говорите о двухстах процентах. Какой процент назначили бы вы, будь мы мусульманами?
– Я был бы больно задет вашими словами, если бы не понимал, что вы чужие в этой стране. Курьер, который повезет деньги, может быть убит или ограблен. Очень легко может случиться так, что я потеряю не только деньги, что ссудил вам, но и своих людей с несколькими дорогими верблюдами. Весь этот риск ляжет только на меня. Никто не гарантирует мне удачу. Однако вы так и не ответили мне, согласны ли вы с выбором в качестве посредника торгового дома Гафуддина.
– Если это облегчит и ускорит дело, то конечно, – ответила Каролина.
И снова Измаила смутила улыбка этих прекрасных серо-голубых глаз. Она, несомненно, умна и очень самоуверенна, эта христианка. Пока он додиктовывал договор до конца, его мысли постоянно вертелись вокруг нее. В этом случае действительно было бы неплохо быть пророком, чтобы предвидеть, осуществятся ли его планы. Но все же будет разумнее, если он сконцентрируется на более насущных проблемах. Она наверняка собирается послать с курьером, который отправится в Алжир с векселем и договором, сообщение о том, что она жива. Очень важно, чтобы ее послание не достигло цели.
Секретарь протянул Каролине договор, чтобы она его подписала. Каролина взяла перо и поставила свою подпись, даже не читая.
– Я бы хотела получить копию этого договора.
– Само собой. Кстати, если вы желаете дать с собой курьеру, который повезет этот договор, какое-нибудь письмо... Самые быстрые курьеры – это те, что развозят векселя.
Каролина задумалась: стоит ли отдавать такое сообщение в чужие руки?
– Я надеюсь, что мы доберемся до места так же быстро, как ваш курьер, – наконец ответила она. – Когда мы сможем получить товары и деньги?
– Через двадцать четыре часа золотой караван отправится дальше в Кано.
– Разве мы поедем вместе с караваном? – с беспокойством спросила Каролина.
– Я говорю об этом только потому, что вам надо как-то выбраться из города – а это возможно только вместе с караваном. За городом вы расстанетесь с ним. А я за это время все подготовлю – животных, охрану, припасы. Все это вы найдете в караван-сарае. Я вам пошлю сообщение о точном месте встречи.
Ювелир поглядывал то на Стерна, то на Каролину.
– До отхода каравана вы не должны ничего предпринимать на свой страх и риск. Ни у кого не должно возникнуть ни малейшего подозрения, что вы собираетесь покинуть город вместе с караваном.
Измаил замолчал, ожидая, что они пообещают ему это, однако Каролина ничего не ответила. Быть обреченной на бездействие – нет, это не для нее. Ей казалось, что она добровольно надевает на себя оковы. Измаил наклонился к ней. Его лицо попало в круг света от лампы.
– Разве ваш Бог не учит вас, христиан, возлюбить ближнего, как самого себя? Почему же вы так недоверчивы?
Каролина твердо встретила его взгляд:
– Очень тяжело возродить в себе доверие к людям, когда оно уже однажды было потеряно.
Секретарь подготовил копию договора. Еще раз Каролина и Измаил поставили свои подписи под документом. Каролина сложила бумагу:
– Я благодарю вас, Измаил.
– Я велю доставить вас обратно к дому Абы эль Маана в моем паланкине. Но прежде позвольте мне изложить еще одну просьбу. – Измаил пододвинул к себе изящную шкатулку из розового дерева и приподнял крышку.
На темно-синем бархате лежало несколько миниатюрных портретов женщин размером не более дуката. – Позволите ли вы мне прислать к вам Эдзерама, чтобы он нарисовал с вас миниатюру?
– С меня – христианки?
– Красота – это тоже религия. Вы успеете навсегда позабыть торговца Измаила абу Семина, а я в такие ночи, как эта, буду сидеть здесь и смотреть на ваш портрет.
– Ну если это доставит вам радость...
Ее тон доказал Измаилу, что она не сердится. Тот же курьер, что повезет вексель в Алжир, возьмет с собой эту миниатюру и передаст ее дею. Молча все поднялись. Серебристо-белая луна светила с неба. Казалось, она была создана специально, чтобы освещать это маленькое королевство Измаила – тихо шелестящие пальмы, бессловесных слуг и человека, повелевшего потушить все лампы, чтобы заставить ярче светиться свои бриллианты.
7
Кто-то громко забарабанило по стенам и крышам. Этот шум разбудил Каролину. Дождь! Она соскочила с лежанки. В комнате было темно, и она не имела понятия о времени. Сколько она проспала с момента возвращения от Измаила – час или десять? Она не знала. Стук тяжелых капель становился все громче. Звуки, так же, как и многое другое в этом краю, все еще оставались чужды Каролине. Этот никак не походил на ровный монотонный шум дождя, к которому она была привычна с детства. Он скорее напоминал удары крупных градин. Она подбежала к тонкой стене, отделявшей комнату от террасы.
Но это не было ни дождем, ни градом! Туча саранчи висела над домом, закрывая небо, пробиваясь сквозь крыши и ажурные стены. Внезапно чья-то черная тень метнулась в этой туче. Пустельга! Через секунду еще одна птица пронзила скопище насекомых, потом вторая, третья... Под ударами их крыльев саранча дождем сыпалась на землю. Птицы долбили их клювами. Без устали ныряли они в эту живую тучу, становящуюся все гуще и медленно сдвигающуюся к краю сада на крыше, чтобы наконец пропасть за стеной дома. Птицы продолжали свое преследование.