Он ведать не ведает, откуда идут слухи. Может быть, от кого-то из кардиналов? Андрополус широко раскрыл глаза от удивления. Какие кардиналы? Он водится только с водоносами да пастухами.
– А что еще болтают водоносы и пастухи? – настойчиво спросила Анна.
Андрополус задумался.
– Да вроде ничего… Хотя нет. Я ж с этого, кажется, и начал. Вроде бы господин барон хочет теперь продать тайну флорентийским красильням Козимо Медичи. Вот сиенцы и злятся. Дескать, пурпур должен по праву достаться им. Флорентийцы, мол, и так богаты; хватит с них и того, что Пала Римский окружил себя архитекторами из Флоренции.
Голос Андрополуса, обессилев, перешел в слабый шепот.
Они были уже недалеко от замка. Не выбежала ли заждавшаяся Лукреция им навстречу? Нет.
Анна не хотела раньше времени открывать Дочери секрет кроваво-красной краски. Неведение – своего рода защита. Она хорошо помнила себя маленькой, несущей груз тайны, которую надо во что бы то ни стало сохранить от непосвященных, не выдать, не проболтаться. Исподволь Анна готовила Лукрецию к неизбежному служению, облекая знание в сказочные покровы.
В незапамятные времена жил-был король. Он объявил морских улиток священными, потому что они не простые, а волшебные. У каждой из них есть маленькая желёзка, из которой можно выдавить капельку сероватой слизи. Эта жижица так и называется – секрет: в ней заключена тайна пурпура. Желёзки с секретом расположены у морских улиток сзади, пониже спины…
Лукреция зашлась смехом:
– Твой король объявил священными улиточьи попы! Ничего себе волшебная краска – из какашек!
Лучше бы дослушала до конца. В маленьком углублении возле головы есть у улитки еще одна железа, в ней тоже таится секрет. Чудо происходит, когда жижица встречается с солнечными лучами. А иначе ничего не получится. В подробности Анна пока не углублялась. Всему свой черед. Придет пора, и она расскажет Лукреции, как сделать краску яркой и стойкой, поведает обо всем, что узнала когда-то от своих родителей, а те – от своих.
Волшебные желёзки заинтересовали Лукрецию. А нельзя ли получать краску из обыкновенных улиток, которых в саду полно? Она набрала целую горку. Лиам благословил несчастных брюхоногих, Андрополус принялся надрезать их задние части…
– Расскажи мне побольше про священных улиток! – просила Лукреция по вечерам, стоило Анне перед сном сесть на краешек ее постели.
Анна отделывалась сказками. Час еще не пришел. Но скоро настанет. Мать – дочери, отец – сыну, из уст в уста, ничего не записывая: так велит вековечный обычай.
И вот Лукреция стала старше. Больше тянуть нельзя. Мало ли что может случиться, пора передавать драгоценное наследство. Но готова ли дочь нести груз тайны, знание, чреватое опасностями и угрозами с разных сторон? Да и нужна ли эта ноша: вдруг запасы улиточного секрета иссякнут раньше, чем Лукреции придется принять на себя обязанности красильщицы? Тогда Папа Римский, пусть и скрепя сердце, передаст свои заказы Козимо Медичи. Тот большой мастер делать краску из корня азиатской марены. Для этого необходим алунит, Козимо привозит его из Турции, но что можно флорентийцу, того нельзя жителям Папской области: Его Святейшество не хочет торговать с султаном, он именует алунит «святотатственными турецкими квасцами». Не будь этого, Анна, с ее-то опытом, сделала бы пурпурин куда более яркий, чем это удается Медичи. Да что толку бессмысленно мечтать? Зачем выращивать марену, если нет квасцового камня? Пустая трата времени.
Входя в большие ворота усадьбы, Анна оглянулась. Приходской священник не узнал ее, принял за кого-то другого. Андрополус говорит – за ангела, ниспосланного свыше как некий знак. Но ведь падре опомнится, поймет свою ошибку, осознает, перед кем пал на колени, тогда жди неприятностей – кому ж охота выглядеть дурнем, пусть даже в глазах немногих? Да и немало лишнего наговорил он, находясь в своем экстатическом заблуждении. Ох, не будет добра от ее картины. Анне стало страшно.
Она, подобно юному Энеа Сильвио Пикколомини, переступила черту и ясно это чувствовала. Но обратного пути все равно нет.
Анна увидела вдалеке фигурку, медленно движущуюся по холму в сторону Корсиньяно. Падре с картиной в руках. Будь что будет.
Ладонь Андрополуса вновь доверчиво легла в ее пальцы. Дома надо будет первым делом поискать сундук с привезенными из Норвегии книгами. В одной из них, она точно помнит, есть изображение растения, какой-то травы, произрастающей на землях, богатых солью. А где много соли, там и алунит. Рисунок этот Анна рассматривала последний раз лет шестнадцать назад, надо бы освежить память. А потом попробовать найти в округе похожую травку. Нельзя целиком зависеть от каких-то морских улиток. Его Святейшество не будет против.