После отъезда гостей они с Морганом взяли несколько бутылок лучшего вина из погреба Хью и ускользнули на берег. Удобно развалившись под огромным дубом, они приготовились было вкусить наслаждение, но тут ближние кусты предательски зашуршали.
Смирившись с неизбежным, Бретт пробурчал:
— Выходи, Мартин. Я знаю, это ты. Бретт сжал кулаки, а Морган закатил глаза к небу, когда Мартин принялся им угрожать.
— Я видел, как вы тащили бутылки из подвала! Если бы папа не уехал, я бы все ему рассказал!
Бретт не пошевелился, только взгляд его стал надменным.
— Не скажу, не скажу, — заканючил Мартин, — если вы мне тоже дадите. Я почти такой взрослый, как вы, и не понимаю, почему мне нельзя… с вами… почему вы не пускаете меня с собой, а эту дурочку Сабрину всюду берете!
Бретт холодно посмотрел на него и проговорил ледяным тоном:
— Оставь в покое Сабрину! А насчет того, чтобы сказать… Папа разрешил мне ходить в подвал, когда мне исполнилось шестнадцать лет.
Шантаж не удался, и Мартин, нахмурившись, повернулся, чтобы уйти, но Бретт остановил его, чувствуя себя виноватым за то, что не любит своею брата.
— Оставайся, если хочешь, — сказал он. Мартин, конечно, хотел и не заставил просить себя дважды.
Все трое молчали.
— А ты сегодня был хоть куда кавалером, — сладким голосом проговорил, обращаясь к Бретту, Морган, широко раскрывая глаза и изображая полнейшую невинность. — Не любовью ли тут пахнет? Твой отец случайно не обручил тебя с твоей юной кузиной? Семь, правда, немножко маловато… но ты наверняка знаешь, что делаешь. Ты только подумай, а вдруг она вырастет, и у нее будут сплошные прыщи!
Бретт выразительно посмотрел на него.
— Хватит! Она же совсем ребенок! — Он словно извинялся перед Морганом. — Мне… мне ее жалко!
Морган хмыкнул, и Бретт покраснел. Однако Морган не мог позволить своему другу так легко отделаться, поэтому, изобразив насмешку на полных губах, запричитал:
— Ах, тебе ее все время жалко! Я забыл уже, когда видел тебя одного! — Ехидные огоньки плясали в его глазах. — Только не говори мне, что переменил свой взгляд на женщин. Господи, уж не собираешься ли ты заполучить ее несмышленышем и воспитать для себя примерную жену?
Бретт покраснел еще больше и стал совсем похож на нашкодившего мальчишку, а Мартин, прислушивавшийся к их перепалке, злобно радовался растерянности старшего брата. В конце концов он решил не оставаться в стороне.
— О нет, нет, ты не прав, уверяю тебя! Просто ему нравится, когда за ним хвостиком бегает маленькая рабыня. В ее глазах он чист как ангел, и ему нравится изображать Бога для поклоняющихся ему зрителей.
— Не правда! — с горячностью возразил Бретт, готовый все простить Моргану, но не в силах сносить издевательства Мартина. Растерявшись еще больше, он только теперь осознал, что действительно слишком много времени уделил девочке. — Она же совсем ребенок, — еле слышно пробормотал он. — Должен же я быть вежливым… Любой на моем месте вел бы себя точно так же.
Морган улыбнулся.
— Конечно… если ты так думаешь. С раздражением глядя на своего товарища, Бретт не сдержался.
— Вам что, больше не о чем поговорить? Что ж, продолжайте болтать.
Морган рассмеялся.
Когда вино было выпито и Мартин ушел спать, Моргана и Бретта неудержимо потянуло на Серебряную улицу. Они были молоды, кровь бурлила у них в жилах, и ничего удивительного, что остаток ночи Бретт познавал наслаждение, которое только женщина может подарить мужчине.
Как ни странно, на другое утро, несмотря на боль в голове и отвращение к самому себе за вчерашнее поведение, он только и думал о Сабрине, поэтому попался на удочку, когда Морган принялся его беззлобно поддразнивать, и дал слово, что больше никаких дел не будет иметь со своей новой родственницей.
Два дня он выдержал. Обиженное выражение на лице Сабрины, когда он сухо сказал ей, что не надо играть с ним в кошки-мышки, ее задрожавшие губки, когда она узнала, что больше он не поедет с ней верхом утром, погрустневшие глазки, когда он грубо попросил ее не вешаться на него во время игры в пикет с Морганом, — всею этого он больше не мог стерпеть.
Утром третьего дня он проснулся и пошел искать Сабрину. Она одиноко сидела под магнолией, оттопырив нижнюю губку. Сердце его заныло.
Пусть Морган еще над ним поиздевается, но он должен рассмешить ее, решил про себя Бретт. Того стоит. Подойдя поближе, он ласково улыбнулся Сабрине.
— Я вчера видел перепелку. Пойдем покажу тебе ее гнездышко.
У Сабрины сверкнули глаза.
— Пойдем! — прошептала она прежде, чем успела подумать. Потом, немного раздосадованная своей торопливостью, холодно произнесла:
— Пойдемте, если вы не возражаете.
Бретт нашел гнездышко довольно далеко от дома. Не произнеся ни слова, они миновали заросли черники и жимолости, дикой сливы вперемежку с соснами, кленами, дубами, потом орешник. Приложив палец к губам и опустившись на корточки, Бретт показал ей гнездо, но прошло еще несколько секунд, пока Сабрина разглядела коричнево-черные перышки в траве. От радости у нее перехватило дыхание.
— Ой, сеньор Бретт! — прошептала она. — Какая она хорошенькая! Правда, хорошенькая!
Бретт кивнул, и они осторожно поползли назад. Перепелка восстановила согласие между ними, и с тех пор они каждый день приходили проведать ее. Каждый день Сабрина выкладывала на землю неподалеку от гнезда хлеб, и перепелка следила за каждым ее движением глазками-бусинками.
— Она нас признала! — воскликнула Сабрина как-то утром. — Правда, сеньор Бретт! Она ведь никогда не улетает с гнездышка, когда мы приходим. Как вы думаете, мне можно ее погладить?
Она повернула к нему лицо, и Бретт нежно улыбнулся ей, теребя ее полыхающие огнем волосы.
— Боюсь, нет, дорогая. Она же не домашняя. Вот вылупятся ее птенчики, и она убежит с ними. Сабрина погрустнела.
— О, нет, разве мы не увидим маленьких?
— Увидим, не волнуйся, — пообещал Бретт, с любовью глядя на нее зелеными глазами.
Обернувшись, они заметили наблюдавшего за ними Мартина. Выйдя из-за дуба, он тоже увидел гнездо перепелки и усмехнулся.
— Гнездо перепелки! Так вот куда вы убегаете каждое утро!
Сабрина, не подозревая ничего плохого, сказала:
— Ой, сеньор Мартин, это не простая перепелка! Она знает сеньора Бретта и меня!
Лицо Мартина ничего не выражало, однако Бретт, внимательно посмотрев на него, спросил:
— Ты ведь не будешь трогать гнездо? Не будешь?
Мартин неохотно ответил на взгляд брата.
— Не буду, конечно… На что мне гнездо? На этом разговор закончился, но Бретт еще несколько дней не сводил с Мартина глаз. опасаясь, как бы тот чего не натворил. Постепенно он успокоился, потому что Мартин вроде бы решил, что связываться с перепелкой недостойно его талантов.
Но однажды птички не оказалось в гнезде. Бретт не подумал ничего плохого. Он был уверен, что перепелка отправилась добывать еду, поэтому спокойно направился обратно к дому, не сомневаясь, что Сабрина идет следом за ним.
Однако Сабрина, которую все утро мучили всякие предчувствия, решила, что наконец-то вылупились птенцы, и задержалась возле гнезда, даже подошла к нему поближе. Она действительно разглядела скорлупу и захлопала в ладоши от радости, нетерпеливо оглядывая траву вокруг, зная, что ее перепелка не уйдет, не пристроив малышей. Она уже открыла было рог, чтобы позвать Бретта, но тут увидела зловещую тень неподалеку. Мокасиновая змея. По ее раздувшемуся туловищу Сабрина сразу поняла злую судьбу перепелки и ее детей.