Опять ее поразила роскошь, бросавшаяся в глаза, и ей очень хотелось забыть слова, посеявшие сомнения насчет источника неожиданного благополучия Бретта. Однако, прежде чем она успела дать волю внезапно возникшему подозрению, насмешливый голос вернул ее к действительности.
— А, Сабрина, вот и вы. Я-то думал, долго ли вы еще будете прихорашиваться?
Сабрина бросилась к нему, крепко стиснув зубы, но остановилась на полдороге, когда увидела вставшего рядом с Бреттом незнакомого мужчину. Краска залила ей лицо.
— Я не знала, что у вас гость. Я приду позже.
— Ну, не глупите, — успокоил ее Бретт. — Морган — не просто гость, и я бы хотел вас с ним познакомить. — Он подошел, взял ее за руку и подвел к мужчине. — Сабрина дель Торрез, позвольте представить вам мистера Моргана Слейда. Он — мой самый близкий друг, и вы будете часто встречать его в моем доме. Морган, это моя прелестная подопечная.
Обидевшись на его тон, Сабрина метнула в сторону Бретта сердитый взгляд и вежливо проговорила:
— Здравствуйте, мистер Слейд. Рада познакомиться с вами.
Встретив взгляд сапфировых глаз, она почувствовала, что вызванное Бреттом раздражение затихает в ней. Морган Слейд склонился над ее рукой.
— И я рад, сеньорита дель Торрез. И не обращайте внимание на то, что говорит ваш опекун… Ему нравится быть несносным… Уж это-то мне известно, ведь мы вместе росли.
Сабрина широко раскрыла глаза. Очаровательная застенчивая улыбка появилась у нее на губах, и она тихо сказала:
— А вы знаете, я вас помню! Я приезжала на свадьбу тети Софии и дяди Хью, помните?
Морган улыбнулся в ответ удивительно украсившей его улыбкой.
— Я помню большеглазую девчонку с рыжими волосами, а не очаровательную молодую даму.
Сабрина понемногу приходила в себя, беседуя с высоким широкоплечим молодым человеком, у которого были смеющиеся глаза и ненавязчивые манеры. Скорее всего, Морган — ровесник Бретта, но в его волосах еще не появилась седина. Он был очень красив. Черты лица у него были даже более правильными, чем у Бретта, но Сабрина подумала, что несмотря на свою чарующую улыбку и пухлые детские губы, он мог при необходимости стать таким же жестоким, как Бретт.
— Вы очень добры, сеньор.
— И очень женат, — вмешался Бретт. — Леони, его жена, сейчас на их плантации Сан-Андра-плато. Ждет второго ребенка.
Лицо Моргана мгновенно смягчилось. Он любил свою жену.
— Это правда, — улыбнулся он Сабрине. — И, боюсь, вынужден буду признаться, что несмотря на всю вашу красоту, я накрепко привязан к золотоголовой злючке, которая с удовольствием съест мою печень на завтрак, если только заподозрит, что я загляделся на другую женщину. Представляете, каково мне приходится?
Сабрина представила. Было видно, что Морган Слейд обожает свою жену, наверное, как Алехандро обожал Елену, и Сабрине это понравилось.
— Я бы очень хотела, — приняла она его шутку, — познакомиться с этой страшной дамой. Как вы думаете, это возможно?
— Уверен, Леони будет в восторге. Однако придется отложить знакомство до рождения ребенка. Осталось несколько недель, и временами ей бывает не по себе.
— О! Конечно! — воскликнула Сабрина. — Буду ждать.
Они еще немного поговорили ни о чем, и когда Сабрина во второй раз предложила оставить мужчин одних, Бретт торопливо согласился. С непроницаемым видом он дернул за бархатный шнур.
— Сейчас придет мой дворецкий Эндрю. Он покажет вам дом. Как бы то ни было, теперь это и ваш дом.
В том, как он это сказал, было что-то такое, отчего у Сабрины мурашки побежали по спине. От радости или от страха?
Эндрю оказался тем самым слугой, которого она встретила в зале, и с покорностью, возмутившей ее самое, она последовала за ним, подчиняясь приказанию Бретта и не забыв учтиво попрощаться с Морганом.
После того как она ушла, мужчины несколько минут просидели молча.
— Интересно, ты сам понимаешь, что делаешь? — задумчиво произнес Морган.
Бретт хмыкнул.
Подойдя к мраморному столику возле софы, он налил обоим бренди.
— Когда дело касается этой маленькой ведьмы, я ничего не понимаю кроме того, что она сводит меня с ума.
— И все же ты взял на себя опекунство? Странное выражение промелькнуло на лице Бретта — не то чтобы жестокое, но и не доброе. Усевшись в кресле и делая вид, что внимательно разглядывает бренди в бокале, он ответил:
— Да, взял. И все-таки я до сих пор не отдаю себе отчета в том, зачем мне все это надо. Самое простое сказать, что я подчинился обстоятельствам, особенно если учесть мое отношение к Алехандро, но…
Он замолчал, и опять Морган увидел незнакомое ему выражение.
— Не месть ли это? — тихо спросил Морган, помня, в каком состоянии Бретт вернулся из Техаса шесть лет назад.
Бретт поднял глаза. Его взгляд неожиданно стал жестким.
— И это тоже, — нехотя признал он.
— Будь осторожен, мой друг, — проговорил Морган. — Эта девочка может доставить тебе радость, но она же и причинит тебе боль.
Бретт сухо рассмеялся.
— Один раз Сабрине удалось поймать меня своими коготками… но больше этого не случится, ведь я знаю, какая это опасная шлюшка.
Морган долго, ничего не говоря, смотрел на него.
— Бретт, я не буду спорить, кто из нас больше пострадал от женщин. Однако я хочу тебе сказать, что не все женщины — гадюки… да и не всегда мы все понимаем правильно. Посмотри на Леони и на меня. Слава Богу! А ведь до свадьбы я тоже был совершенно уверен, что она расчетливая потаскушка. Леони же считала, что я гоняюсь за ее приданым. И мы оба ужасно ошибались.
Бретт искоса взглянул на друга.
— Любовь из всех нас делает дураков… особенно из исправившихся женоненавистников! Морган натянуто улыбнулся.
— Может быть. — Решив, что спорить бессмысленно, он переменил тему. — Письмо, которое ты получил от Итона, всерьез беспокоит меня, Бретт.
Он нахмурился и взял со стола письмо, о котором шла речь. Еще раз бегло проглядев его, он повернулся к Бретту.
— Ты хорошо его знаешь? — Но когда Бретт начал было ему отвечать, он нетерпеливо остановил его. — Да знаю я, что «генерал» Итон, как он себя именует, явился из весьма влиятельных кругов. Он хорошо послужил нашему правительству в недавней войне, но мне также известно, что он пьяница и хвастун. Неужели мы так сразу поверим в то, что он пишет о нашем бывшем вице-президенте Аароне Бурре?
Бретт внимательнейшим образом рассматривал правый носок своего начищенного сапога.
— Я не знаю, есть ли у Итона недостатки или он состоит из одних достоинств. Знаю только, что доверял ему прошлой весной, когда был в Египте и по доброй воле пересек пустыню, чтобы атаковать Дерну, что на берегу Средиземного моря. — Бретт твердо посмотрел на Моргана. — Путешествие было не из приятных, но мы взяли Дерну и взяли бы Триполи, если бы нас не бросили. Итон вытащил нас из Дерны живыми, когда мы узнали, что никакой помощи с моря ждать не приходится.
— Какого черта тебе понадобилось в Египте. — с раздражением бросил Морган. — Зачем надо было пересекать пустыню в компании головорезов и участвовать в войне, которая ровным счетом ничего для тебя не значит?
— Со скуки? — ответил вопросом Бретт, и в его жадеитовых глазах сверкнул насмешливый огонек.
Морган фыркнул, но расспрашивать перестал. Он слишком хорошо знал по своему опыту, что мнимо простодушное выражение на лице Бретта означает, что тот не хочет говорить о своих приключениях и, стало быть, дальнейшие расспросы бессмысленны.
— Какая-то дикость! — проговорил Морган. — Дикость, которая похожа на откровения сумасшедшего.
— Итон — не сумасшедший, — сухо возразил Бретт. — Он, конечно, странный. Но не сумасшедший. И если Итон пишет, что Бурр хочет собрать людей и идти на Вашингтон, чтобы уничтожить президента Джефферсона, забрать корабли и плыть в Новый Орлеан, я верю, что в этом что-то есть.