Я посмотрел на него непонимающими глазами.
— Да, именно с самим собой. Ведь Суэма — это мое творение. Каждая деталь ее организма была придумана мной. И вот созданная мной машина вдруг посягнула на своего создателя. Где здесь логика? В чем здесь внутреннее противоречие?
Я подумал и сказал:
— А не кажется ли вам, что вы просто неумело обращались с Суэмой? Знаете, часто так бывает: человек, который не умеет обращаться с машиной, может быть ею искалечен.
Мой попутчик нахмурился.
— Может быть, вы и правы. Во всяком случае, эта аналогия мне нравится, хотя я не совсем себе представляю, какое нарушение в правилах обращения с Суэмой я допустил.
Я подумал и ответил:
— Мне, как неспециалисту, трудно судить. Но мне кажется, что ваша Суэма в какой-то степени походила на автомобиль без тормозов. Вы представляете, какие жертвы бывают, когда вдруг у автомобиля отказывают тормоза?
— Черт возьми, — воскликнул он, внезапно оживившись, — а ведь вы, кажется, очень даже правы! Вы себе не представляете, как вы правы! Да ведь это и у академика Павлова написано!
Так как я был глубоко уверен, что академик Павлов никогда и ничего не писал об автомобильных тормозах, я уставился на него с удивлением.
— Да-да, — сказал он, вставая и потирая руки. — Как я об этом не подумал раньше? Ведь нервная деятельность человека регулируется двумя противодействующими процессами — возбуждением и торможением. Люди, у которых отсутствует торможение, часто совершают преступления. Точь-в-точь как моя Суэма!
Он вдруг схватил мою руку и стал ее трясти.
— Спасибо вам. Спасибо! Вы подали мне замечательную мысль. Оказывается, я просто не предусмотрел в схеме Суэмы разделов, которые бы контролировали целесообразность и разумность ее действий! Нужно, чтобы заранее составленные программы определяли ее поведение — тогда она станет совершенно безопасной для человека. Это и будет аналогом нашего торможения.
Теперь лицо моего попутчика радостно сияло, глаза искрились, он весь преобразился.
— Значит, по-вашему, можно построить безопасную Су-эму? — спросил я неуверенно.
— Конечно, и очень даже просто. Я уже представляю, как это сделать!
— Ну, тогда действительно вы подарите человечеству гениального помощника во всех его делах!
— Подарю! — воскликнул он. — И очень скоро!
Я тихонько улегся на свой диван и закрыл глаза. Я представил себе колонны, увенчанные стеклянными шарами, которые в будущем управляют станками, поездами, самолетами, может быть, межпланетными кораблями. Электронные машины, управляющие цехами и заводами-автоматами. Стоя рядом с исследователем в лаборатории, эти машины ведут измерения, анализируют их, быстро сопоставляют со всем тем, что им известно. Они призваны помочь человеку в совершенствовании старого, в поисках нового, в преодолении трудностей.
Незаметно для себя я уснул.
Когда я проснулся, поезд стоял. Выглянув в окно, я увидел залитый солнцем сочинский вокзал. Было раннее утро.
В купе было пусто. Я быстро оделся и вышел на перрон.
У входа в вагон стоял проводник нашего вагона.
— А где этот гражданин в пижаме, который отстал от поезда? — спросил я.
— А, этот чудак! — насмешливо воскликнул проводник. — Он того…
Проводник неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.
— Что?
— Уехал.
— Уехал? — удивился я. — Куда?
— Уехал обратно Выскочил как сумасшедший, забрал на вокзале свои вещи и, даже не переодевшись, вскочил в поезд, который только что отправился обратно.
Я остолбенел.
— Знаете, его здесь встречали товарищи. Уговаривали остаться, а он, такой возбужденный, все им говорил про какие-то тормоза, которые ему необходимо срочно сделать. Забавный парень!
Я понял все и расхохотался.
— Да, эти тормоза ему действительно нужно срочно сделать.
Про себя я подумал, что люди, одержимые идеями и верящие в их осуществление, не нуждаются в отдыхе. Значит, скоро мы услышим о Суэме с «тормозами». Ну что ж, подождем!
Раздался свисток. Я вернулся в купе и сел на диван. Я открыл окно и стал смотреть на сверкающее море, по берегу которого не торопясь, с достоинством поезд наш шел дальше на юг, к Сухуми.
ИГРА
Это была, как сказал профессор Зарубин, «математическая игра чистейшей воды».
Участвовать в ней предложили желающим делегатам Всесоюзного съезда молодых математиков, и, к всеобщему удивлению, желающими оказались все тысяча четыреста человек. Игра происходила на большой арене стадиона имени Ленина.
— Учтите, игра будет продолжаться часа три-четыре. Так что наберитесь терпения. Если кто не выдержит — все пропало! — предупреждал Иван Клочко, молодой украинский логист. Ему Зарубин поручил вести всю организационную работу, которая выглядела очень странно.
— Запомните номер вашей команды. Вам присваивается номер 10, Каждого участника вы сами занумеруйте порядковыми числами в двоичной системе, 1-й, 10-й, 11-й и т. д., - говорил Иван главе представителей от Российской Федерации.
Так он подходил ко всем делегациям, сообщая им условный индекс и разъясняя порядок нумерации участников.
На «организацию игры» ушла вся суббота, и сбор был назначен на 9 утра в воскресенье. Мне кажется, что ни один человек, который принял участие в этом удивительном мероприятии, не забудет его до конца жизни…
Ровно в 9 утра все мы собрались на стадионе. Там уже находились профессор Зарубин, его ассистент Семен Данилович Рябов и Ваня Клочко.
Зеленое поле стадиона было расчленено оранжевыми лентами на квадраты и прямоугольники. В каждой фигуре стояла небольшая деревянная тумбочка, на голубой поверхности которой мелом был написан номер. Все мы уселись на траву, ожидая что, будет дальше.
Профессор Зарубин куда-то исчез, и вскоре мы услышали его голос, раздававшийся по радио по всему стадиону:
— Группа участников с индексом 1011, займите прямоугольное поле в восточном конце стадиона. Расположитесь шеренгами и в затылок друг другу, на расстоянии вытянутой руки, в порядке возрастания порядкового номера. Семь человек в шеренге, глубина строя — шесть человек.
— Группа с индексом 111, займите поле у южных трибун. Также располагайтесь в затылок друг другу, на расстоянии вытянутой руки, в порядке возрастания номеров. Группа с индексом…
В течение пятнадцати минут Зарубин подробно инструктировал все группы участников, кому, где и как расположиться. Как только профессор называл индекс группы, молодежь вскакивала и стайкой бежала на указанный участок стадиона.
— А сидеть можно!? — крикнул кто-то.
Через несколько секунд веселый голос Зарубина сообщил:
— Можно! Главное, строго соблюдайте тот порядок, который я вам указал.
Я принадлежу к так называемой специальной команде. Мне и моим товарищам предстояло расположиться между отдельными полями и, как объяснил Клочко, «быть связными между командами».
Когда построение было закончено и стадион принял вид, как будто полторы тысячи юношей и девушек собрались для выполнения коллективных гимнастических упражнений, снова послышался голос профессора Зарубина:
— Теперь слушайте правила игры.
Начиная с северной трибуны, вернее с товарища Сагирова, будут передаваться числа в двоичной системе исчисления. Например, «один-ноль-ноль-один. Товарищ Сагиров сообщит эту цифру соседу справа, если она начинается с цифры «один», и соседу слева, если она начинается с цифры «ноль».
Если в числе будут последовательно две единицы или два ноля, то он должен сообщить это число соседу, сидящему за его спиной в следующей шеренге.
Каждый, получив от своего соседа числовое сообщение, должен прибавить к нему свой порядковый номер и в зависимости от результата сообщить его соседу.