Небо освещено луной, по нему бегут облака. Огромные темные тучи. Они то закрывают звезды, то вновь показывают их нам. Океан словно бы дышит в темноте.
— Давай останемся и посмотрим на восход солнца, — предлагает Эндрю.
— Ты шутишь. Завтра соревнования. Нужно выспаться.
— Ну пожалуйста, сделай мне одолжение. Что такого плохого может произойти?
— Я проиграю стометровку.
— Подумаешь, один раз. Каждый проигрывает хотя бы раз в жизни.
Вообще-то я еще ни разу не проигрывал. Во всяком случае, в последнее время. На беговой дорожке я чувствую себя уверенно. Здесь я не проигрываю. Это единственное, что у меня хорошо получается.
Тем не менее я остаюсь с ним на берегу, пока на горизонте не возникает оранжевое свечение. Солнце появляется, словно ниоткуда, как бывает каждое утро, только я этого обычно не замечаю.
Когда уже полностью виден оранжевый шар, я говорю: «Ну все. Идем домой».
— Я не могу, — говорит Эндрю. — Я не могу идти домой.
— Тогда пошли ко мне.
Я впускаю его через черный ход, и он ложится на пол в моей комнате. Я сплю около часа. Спал ли Эндрю, я не знаю.
Потом приходит мать, чтобы разбудить меня.
— Уолтер, вставай, милый, — говорит она, — тебе нужно… — Она видит Эндрю и умолкает, тихонько выходя из комнаты.
Эндрю уходит опять-таки через черный ход. Отец ждет меня за завтраком.
— Ты уходил ночью? — спрашивает он.
— Да, сэр.
Мать ставит передо мной тарелку с оладьями, маслом и повидлом, а рядом бекон.
— В этом доме живут не дикие звери. Мы уходим днем, а по ночам спим, — произносит отец.
— Да, сэр.
— Не знаю, как принято в доме Уиттейкеров, но в доме Кроули мы ведем себя, как цивилизованные люди.
— Да, сэр.
— Надеюсь, ничего подобного больше не повторится.
— Нет, сэр.
Но когда я в следующий раз понадоблюсь Эндрю, это непременно произойдет. Приходит возраст, когда ты сам определяешь свое поведение так ведешь себя, как тебе хочется, а не как предписывают правила семейного воспитания. Ты вне их досягаемости и плевать хотел на чье-либо руководство. Тебя ненавидят за это, но таков естественный порядок вещей.
В моей жизни такой момент наступил. И в жизни Эндрю тоже.
Мы повзрослели.
А стометровку я все равно выиграл.
Глава семнадцатая
Майкл
Майкла разбудил стук в дверь. Деннис, должно быть, в городе или на плантациях, поскольку на стук никто не отвечает.
Он натягивает джинсы и ковыляет к двери. На пороге почтальон.
— Телеграмма.
— Спасибо.
Он закрывает дверь и вскрывает конверт. Руки дрожат. Телеграмма в его понимании, это как телефонный звонок в три часа ночи, если бы у него был телефон. Это пахнет неприятностями.
Читая текст, он никак не может сообразить, плохие в нем новости или хорошие.
ЖДИ ВИЗИТА ЭНДРЮ ТЧК УЕХАЛ НЕ СКАЗАВ ЗАЧЕМ ТЧК ВЗЯЛ ТВОЕ ПИСЬМО ТЧК МАШИНУ ОСТАВИЛ ТЧК МОГ УЛЕТЕТЬ САМОЛЕТОМ ТЧК МОЖЕТ СКОРО БЫТЬ ТЧК ХОТЕЛА ПРЕДУПРЕДИТЬ ТЕБЯ ТЧК ЛЮБОВЬЮ МЭРИ ЭНН.
Вместо того чтобы еще немного поспать он едет в город, узнает в междугородной справочной номер ее телефона и звонит ей из таксофона на углу улицы. Город просыпается. Пикапы время от времени курсируют по Мэйн-стрит, и каждый водитель приветствует Майкла. И Майкл, которому следовало бы сосредоточиться на своем деле, будучи хорошим соседом, машет в ответ.
Хотя она и предупредила об отъезде мужа, Майкл на всякий случай приготовился повесить трубку, если ответит Эндрю.
Трубку берет Мэри Энн.
— Привет, это я, Майкл. Я получил твою телеграмму.
— Отлично. Я немножко волновалась за тебя.
Почему? Он что, такой горячий?
— Нет, но он явно не в настроении. Он считает, что все это мошенничество, а я жертва.
Вот как. Он всегда отличался недоверчивостью. Послушай, Мэри Энн… — Он делает паузу и, прислушиваясь к ее дыханию в трубке, задается вопросом, как она отреагирует на его слова. — Я хотел написать или позвонить, или не знаю что еще, но боялся, что поставлю тебя в неловкое положение.
— Извини, что я уехала не попрощавшись.
— Мне просто жаль, что ты уехала. — Майкл пристально смотрит в просвет между машинами, проезжающими по Мэйн-стрит, и видит незнакомца, стоящего рядом с телефонной будкой в ожидании своей очереди. Он отворачивается к стенке будки. — Я имею в виду, что это значит? Что мы опять расстанемся?
Он притопывает ногой в ожидании ее ответа.