Она ничего не говорит, просто берет его за руку.
Он просит ее подняться со стула и сажает к себе на колени. Она не спорит и не сопротивляется. Он обнимает ее за талию, и она кладет голову ему на плечо.
— Не подумай, что я опять пытаюсь соблазнить тебя, — шепчет он ей на ухо.
— Я знаю.
Он прячет лицо в ее волосах, утыкаясь в шею.
— Я не хочу, чтобы он умирал, Мэри Энн.
— Ты уверен?
Он приподнимает ее голову со своего плеча, чтобы видеть лицо. Его лицо в тени. Она не может узнать по нему то, что ей хотелось бы узнать.
— Я не питаю к нему вражды. Я наконец нашел его после долгих поисков и не хочу больше терять.
— Но ты так хотел, чтобы мы были вместе.
— Не так. Не ценой его жизни.
Она пристально вглядывается в его лицо, чтобы убедиться в его искренности.
— Ты знаешь, это должен был сказать Эндрю.
— Что ты имеешь в виду?
— Про Уолтера. Также и он должен был все понимать. Я весь день думала об этом. С той самой минуты, когда ты сказал мне. Пыталась убедить себя в том, что он поступил, как любой другой на его месте. Но все равно в голове не укладывается. Все эти месяцы я сидела дома, молилась о возвращении Уолтера. А Эндрю надеялся на то, что этого не произойдет. Это же предательство. Только враг мог поступить так.
Он вздыхает и кладет ее голову обратно к себе на плечо. Гладит ее волосы.
— Но тебе придется простить его за это.
— Почему?
— Потому что в этом весь смысл. Я думаю, он ждет от всех нас именно этого.
— Кто он?
— Уолтер. Он этого хочет.
— О.
— Думаю, поэтому мы и совершаем все наши поступки. Пытаемся докопаться до сути. Чтобы простить друг друга. Я так думаю.
— Не знаю, Майкл. — Она тихонько всхлипывает. — Не знаю, смогу ли я простить это.
Они сидят какое-то время молча. Несколько минут.
Потом Майкл произносит:
— У вас с Эндрю никогда не было детей?
— Нет.
— Он не хотел?
— Нет, он хотел.
— Тогда почему?
— Я не хотела.
— Ты шутишь. Ты же говорила, что хочешь пятерых-шестерых.
— По-моему, речь шла о четырех-пяти, — поправляет она, вновь пригубив вина. — Но я имела в виду детей Уолтера. Я хотела ему родить четверых или пятерых.
— Да, — говорит Майкл. — Должно быть, он переживал.
— Я никогда не говорила ему напрямую, почему не рожаю. Впрочем, он мог догадываться. И была еще одна причина. Эндрю был бы плохим отцом. Он этого не видел, но я-то видела. Он был таким придирчивым. Расти с таким отцом, как Эндрю, все равно что расти с отцом Эндрю. Он бы убил меня за такие слова, но это правда. Он считает, что совершенно не похож на своего отца.
— Да. Нам всем нравится думать, что мы не такие, как наши родители. Я должен поговорить с ним завтра. Если он будет в порядке. Господи, я надеюсь, что так и будет. Я надеюсь, что не опоздаю.
Наверное, ему хочется, чтобы она сказала, что тоже надеется на это, но она молчит, а он ее не торопит. Она сердита на Эндрю и догадывается, что Майкл это чувствует. Может быть, это та злость, которая не уходит с годами. Может, было бы лучше, если бы он не говорил ей этого. Нет, все верно. Он все сделал правильно.
Ей необходимо разозлиться на Эндрю, хотя бы попробовать постоять на глыбе льда с петлей на шее.
Он держит ее на коленях до тех пор, пока ночь не становится холодной и неуютной, пока не коченеют руки и ноги.
Потом она стелет ему постель на диване, и он соглашается с этим без лишних вопросов.
Час спустя он просовывает голову в открытую дверь ее спальни. Видит, что она оглянулась на него.
— Не могу заснуть, — говорит он, словно маленький мальчик, пытающийся забраться в родительскую кровать. — Можно, я просто зайду поболтать?
Он ложится рядом с ней, поверх одеяла и на почтительном расстоянии.
— Меня все-таки что-то беспокоит. Я не перестаю об этом думать. Помнишь, как мы уходили сегодня из больницы? Он все повторял, что хочет домой.
— Он напичкан лекарствами.
— Я знаю. Но меня мучает другое. Что-то в его интонации. И ты еще его успокаивала: «Очень скоро, дорогой, если ты постараешься поправиться», а он все повторял: «Нет, нет, ты не поняла. Я хочу поехать домой».
— Просто у него сейчас не слишком ясный ум. Она придвигается. Ей хочется быть ближе к нему, так ей уютнее.
Больше всего ей не хочется услышать то, что он готов сказать.