— Не убегай, Мэй.
Я ошарашено смотрела в глаза Дэру, ведь это был именно он. Стриженый! Небритый! Грязный и вспотевший!.. Мне захотелось поцеловать его.
— Нравлюсь? — поднял он одну бровь.
Меня пробрал шальной смех.
— Не лысый, — наконец произнесла я. — Слава предкам!..
Дэр расхохотался и впился в мои губы долгим, бесстыдным поцелуем.
— Вот такой я, Мэй, на самом деле. Если ты всё же разочарована — волосы отрастут быстро.
— Я тебя не узнала. Думала, что с ума схожу. Это непривычно, но… наверное, мне действительно нравится.
Он долго разглядывал меня, то слегка улыбаясь, то щурясь, то тихонько хмыкая.
— Что? — не выдержала я.
— Обожаю, когда ты куксишься.
— Неправда! Я не куксюсь!
Мы одновременно рассмеялись над забавным словом.
— Ты, я вижу, уже всецело атрийка.
— Сплошные непривычности. Без корсета, без… Погоди-ка, так вот чему ты тогда ухмылялся? Знал ведь, что здесь я буду ходить в подобном!
— Предполагал. Я не стал бы тебя заставлять, Мэй. Давай-ка сядем, покушаем и обсудим всё, что нам предстоит сделать в ближайшие месяцы.
Я послушно опустилась рядом с ним на скамью. Мы частенько завтракали на кухне вдвоем.
— Важные дела?
— Хм… Можно и так сказать. В первую очередь нужно встретиться со Свартом и его людьми.
— Не понимаю, зачем? Просто потому, что это принято?
— Не только. Мы обсудим дела Атры. На этих встречах никто ни с кем не собачится, так что не переживай, милая. Кланы не ладят, но мы все любим Атру. Красная земля — превыше обид и подозрительности.
— И всё же ты считаешь, что должен править кто-то один.
— Не я так считаю, Мэй. Отец. Я прислушиваюсь к его мнению. Ты знаешь, что Солнечные главенствовали несколько лет до нас? Зимы были короткими, выпало мало снега, земля не напиталась как следует и плохо родила. Звери ушли в горы, потому что большая часть растений засохла. Даже полевые травы не проснулись к осени. Впрочем, и от постоянных дождей проку нет… Поэтому я люблю зиму — она усмиряет и нас, и их. Если бы это было возможно… — он вздохнул. — Не думаю, что мы радуем стихии этим противоборством, но пока что никто не сделал шаг навстречу примирению… Ещё нужно обязательно проведать деревни — Горную и Прибрежную.
— Мне можно будет поехать с тобой? — спросила я.
— Думаю, да, если не будет бурана. И со Свартом надо будет вести себя осторожней.
Настал мой черед вздыхать.
— Почему Марк не одобряет наш брак? Просто не хочет видеть тебя счастливым?
— Наверное, и это тоже. Но он увидел в тебе свет, которым хотел обладать.
— Что это значит? — нахмурилась я. — Неужели ты думаешь, что он собирался жениться на мне?
— Вроде того. Для укрепления своего влияния. Ни чувств, ни настоящей близости душ.
— Это жестоко! — воскликнула я.
— Ага, — отозвался Дэр, сжимая мою руку, — вот только ты на него не обратила внимания на балу, что Солнечного сильно рассердило.
— А ты знал о моем свете, Дэр? — тихо спросила я.
— При первой встрече — нет. Понял всё, когда Сварт начал орать на меня в доме у Тарта.
— В зимнем саду… Значит, вот о чем вы тогда спорили. Марк считал твой выбор неверным.
— Решил, что грозам не нужен свет, подобный твоему. Болван! Он не понимает, что молнии тоже освещают путь, просто чтобы в их вспышке что-то различить, нужно обладать быстрым и цепким взглядом. Для меня твое золото — свет молнии на темном небе. В ближайшие дни решим, как лучше себя вести, а пока что ешь. Я же вижу, что размышления зажгли в твоих глазах голодные огоньки…
Так настала зима, и вместе с ней вернулся в дом Колэй. За подобные мысли не стоило хвататься, но мне хотелось, чтобы старший Магици остался в башне и так там и жил всё время, изредка появляясь во время ужинов.
С ним было невозможно поладить — он постоянно спрашивал меня о семье, вынуждая рассказывать о детстве и юности в подробностях, напоминал о моем даре, настаивал, чтобы я развивала его через силу, просил чаще упражняться с луком, даже когда мне было совсем не до этого. Я стеснялась попросить Дэра поговорить с отцом, тем более что вскоре предстояло ехать на встречу со Свартом, и это целиком занимало его мысли. Мне не хотелось поссорить отца и сына, но терпеть выходки Колэя становилось всё труднее. Дэр много времени проводил с воинами, и однажды утром я снова проснулась одна.
На кухне была Ирина — всегда поддерживающая меня и непременно добрая. Она не вставала ни на чью сторону, и я никак не могла понять, как женщина умудряется болтаться меж нескольких огней, питая разноцветные костры нужными оттенками. Тот же Бирн порой доканывал всех своей рассеянностью и безразличием, но только не тетю. Он мог сжечь еду, оставив её на плите, дни напролет читал у себя в комнате или ночами наблюдал звезды, чтобы днем отсыпаться, в то время как другие занимались делами. Странный, нетипичный Магици. В нем не было ни страсти, ни стремительности. Порой он казался мне духом — бредет по коридору с какой-нибудь рукописью, натыкается на стены, а глаза подернулись пеленой тайных мыслей. Он мог врезаться в человека и не понять этого…
— Привет, Мэй, — улыбнулась женщина. Она прекрасно выглядела в свои сорок пять — ни седины, ни глубоких морщин. И глаза — темно-карие, как и у Колэя — ярко блестят. — Сегодня завтракаем маленькой компанией, ребята наши поехали в деревню.
— Как это? Уже? Когда?
— Рано утром выехали. В горной деревне какие-то проблемы. Братья вместе и поскакали. Дэр просил передать, чтобы ты не расстраивалась — дорога трудная, им не до остановок.
Я расстроилась, но не обиделась.
— Он прав. Я не привыкла столько времени проводить в седле на морозе. Когда они вернутся?
— Не знаю. Завтра, должно быть. Хочешь, прогуляемся после завтрака? Мне, правда, ещё посуду мыть.
— Я помогу, Ирин. Если ещё что-то надо сделать — скажи.
— Спасибо, милая моя. Я справлюсь, — и она погладила мое плечо. — Гляжу на тебя и благодарю Цахтала за такое счастье. Вам с Дэром повезло обрести друг друга. Вот бы ещё моей Габриэль улыбнулись облака с хорошим супругом.
В кухню зашел Колэй, и мне стало неуютно.
— Доброе утро, — дружелюбно сказал он. — Мэй, ты уже знаешь, что Дэр уехал?
— Ирина сказала, — кивнула я, стараясь не показать свою неприязнь. — Я, наверное, схожу к озеру…
— Если ты не против, я бы предложил поехать на охоту, — мягко, но решительно перебил он.
— Мне бы не хотелось, — честно ответила я.
— Вчера Дэр подобрал для тебя новый лук. Просил, чтобы я отдал. Но его нужно проверить. Охота — лучший способ.
Магици не врал, но мне не хотелось ехать с ним.
— Как хорошо — по лесу прогуляетесь! — улыбнулась Ирина. — Так и время пройдет быстрее, — и подмигнула мне.
Ей были ведомы все мои желания. Наверняка и остальным тоже. Впрочем, стесняться тут было нечего, я просто любила мужа и хотела видеть его рядом.
— Ну, хорошо, — согласилась я. — Сейчас позавтракаем и можно ехать.
Колэй кивнул. По его лицу нельзя было что-то прочитать. Тем не менее, я ждала подвоха и опасалась не выдержать очередного глупого испытания. Он уже заставлял меня жестко приказывать Топтыге и рысям, а также управлять волчьей стаей. Колэй не хотел понять, что помимо твердости и непреклонности, свойственной многим Магици, существует другая сторона — нежная, женская, основанная на внимательном, добром отношении как к человеку, так и к зверю. Я заметила, что волки слушаются меня не только когда я холодна и непреклонна. Им нравилась ласка, игры и забавы, но при этом они продолжали считать меня «вожаком». Почему Колэй не замечал этого? Возможно, я первая должна была заметить его мир и принять это чуждое восприятие? Как-то раз, пока Дэр тренировал воинов, старший Магици послал меня в библиотеку искать старый том, как будто я была псиной, могущей приносить тапки… а потом выяснилось, что книга ему была не нужна.