А лучше сказать в рот, потому что отдохнувший солнечный светляк загорелся слабым светом, и я, увидев во всей красе вонючего хищника, издала вопль, подобный которому ещё никогда не издавала. На меня напало создание с телом волка и человечьей головой. Большой, страшной, подгнившей головой. С серыми волосами, спутанными и грязными. С губами, перепачканными в земле.
— Дэр!!!
Существо, клацая челюстями, начало подбираться к моей голове. Слава предкам, что я мертвой хваткой вцепилась в его шкуру. Это дало мне несколько мгновений жизни. Карета резко остановилась, нас припечатало друг о друга, и зверь взвизгнул. Мне тоже досталось: острые когти прочертили на запястье борозды. Кажется, пострадала и нога, но сказать наверняка было трудно. Я так орала, что не узнавала собственного голоса.
Это был совсем другой страх. Когда женщина горела в окне, меня коснулась чужая боль, я увидела смерть неотвратимую и жуткую. Мне ничто не угрожало, более того, я могла в любой момент убежать. Испугавшись братьев, переодевшихся чудищами, я познала детский страх неизведанного. Порой ребенок твердо уверен в том, что нечто сидит под его кроватью. Однако это существо — страшное, злое — не может причинить физическую боль.
И лишь сейчас настал подлинный кошмар. Из разряда тех, что живут во снах, когда ты падаешь в бездну, зная, что разобьешься, или убегаешь и застреваешь в вязкой земле, чтобы быть пожранным, или когда некто, бродящий по дому, непременно находит тебя, тщательно спрятавшегося. Это существо пришло как раз оттуда, из дымки моего будущего. Оно стояло рядом с моим гробом и, оскалившись, лило голодные слюни.
Захлебываясь слезами, я отшвырнула его в стену ногами, но тварь сразу прыгнула обратно. Что-то хрустнуло, вспышка озарила карету, и туша навалилась на меня всем весом, перекрывая обзор и не давая дышать.
Когда Дэр отскреб меня от пола, в мокром от крови платье, я рыдала во весь голос. Он открыл ящик, поспешно засунул меня внутрь и, не сказав ни слова, захлопнул крышку. Думаю, дальше мне предстояло ехать в темноте и неведении.
Не знаю, сколько прошло времени. Понятия не имею, что творилось снаружи. Я слышала громовые раскаты и проклинала судьбу. Дорога и так была отвратительная, слизни довольно создавали все новые ловушки, уродливые существа наверняка преследовали нас, а тут ещё дождь… Мысленно я умоляла Дэра прикончить меня до того, как окажусь в объятьях очередной твари. А если слизни? Я представила, как они облепили кучера, и едва не потеряла сознание. Признаюсь, именно упасть в обморок мне и хотелось, но страх не позволял даже сомкнуть глаз, хотя что я могла видеть во мраке? Когда на сиденье что-то плюхнулось, я вскрикнула и зубами вцепилась в собственные пальцы. Снаружи явно происходила борьба, а я боролась с собой. Могла ли я помочь Дэру? А что, если его прямо сейчас убивали?..
Не вынеся неизвестности, я уперлась лопатками в сиденье и с трудом подняла его.
В руке Дэра моталась одна из тварей. Он без особых усилий держал её за горло и размеренно припечатывал о стену кареты: раз, два, три… Вторая зверюга висела у него на бедре, вонзив клыки в ногу, и её окружал странный синеватый обруч, бледно мерцающий в темноте. Снаружи бушевал дикий ветер — я видела проносящиеся ветки, клочья травы, листья, даже слизней или какие-то их части. Громыхало так, что я не слышала визга убиваемого монстра, а он, судя по разеваемой пасти, орал дурным голосом.
Дэр выбросил измочаленную тушу в окно, и ветер тотчас унес её. Смотреть на мужчину было страшно, но не потому, что он выглядел как-то иначе. Меня пугало его спокойствие. Он безжалостно выдрал из себя второго зверя и, не обращая внимания на проступившую через ткань кровь, принялся методично долбить монстра о карету. Раз, два, три… Ни злобы, ни страха. Я поспешно отвернулась, и меня вырвало. Это должно было случиться рано или поздно. Дали о себе знать напряжение и боль, кровь, смерть и жуткая вонь. Кашляя, я сползла в свое укрытие, и сжалась в клубок. Хотелось проснуться дома, в своей детской, где по стенам бродили синие птицы, и сквозь голубые занавески проглядывало утреннее солнце.
Я ощутила, как Дэр вынимает меня из ящика и берет на руки, как младенца. Он даже точно также поддержал мою голову, словно прекрасно знал, как держат новорожденных.
— Всё позади, — раздался его тихий голос. — Не плач, малышка.
Перед глазами расплылась спасительная чернота.
Глава 4
Глава 4
Шорох листвы. Меня покачивало, словно в лодке. Я открыла глаза и увидела рассветное небо в белых хлопьях облаков. Глядеть было больно, хотелось снова смежить веки, но я все-таки перевела взгляд на Дэра. Лицо его было серьезным и хмурым, под глазами залегли круги, а на лице прибавилось растительности. Я была уютно устроена у него на руках, коконом завернута в ощипанный плед. Он нес меня через лес, но как-то странно. Через несколько мгновений я поняла, что он сильно хромает.
— Дэр! — хрипло сказала я, вытирая лицо краешком пледа. Только бы от меня не воняло, как от выгребной ямы! Но вроде наряд не был сильно заляпан, да и горечи во рту я не чувствовала. — О, предки! Да что же ты делаешь?.. Поставь меня, я сама! Ты кровью истечешь!
— Ты себя видела? — отозвался он. — Не видела. А потому не шевыряйся, или я шлепнусь в грязь. Мы почти пришли.
— Куда? — прохрипела я.
— В поместье.
— А карета? Лошади?
— Где кони, не знаю. Возможно, их давно съели. Карета сломана.
— Там был такой ветер! Никогда не видела подобной бури. Все летало! Мы были в самом её эпицентре и оставались на месте! И эти страшные звери… Ты убил их!
— Откуда у тебя силы на болтовню берутся?
— Ты не скажешь мне, что за твари это были?
— Двуличные, — отозвался Дэр. — Теперь помолчишь?
— А буря?
— Слушай, милая, ещё чуть-чуть — и я отрублюсь. Тогда мы точно хряпнемся в грязь. Не думаю, что для твоих и моих ран это полезно.
— Разве я ранена?
— Удивление искреннее, неужели нигде не болит?
Я прислушалась к себе. Больно и правда не было.
— Кажется, всё в порядке…
— Терпеливая умница. Помолчи, пожалуйста, хотя бы несколько минут.
Я послушно замолчала. Дэр выглядел неважно, и с каждым шагом его шатало все сильней. Когда впереди показался большой красивый дом, я решительно заерзала.
— Спусти меня. Пойду сама.
Он покачал головой.
— Я помогу тебе. У меня есть силы! — сердито воскликнула я.
И снова молчаливое отрицание в ответ. Вырываться смысла не было, я могла сделать ему больно. Пришлось смириться и лежать спокойно.
Нам навстречу из дома выбежала целая толпа. Странно, но эта суетливая подмога придала Дэру сил, и он, вместо того, чтобы обессилено рухнуть на крыльце, довольно резко ответил, что донесет меня наверх сам. Понимая, что упрямец сделает себе только хуже, я дотянулась до его уха:
— Немедленно опусти меня на пол. Сейчас же, Дэр. Или я начну брыкаться.
— Не начнешь, — тихо отозвался он и ухмыльнулся: — Тебе же меня жалко.
— Знаешь, кто ты? — прошипела я, испытывая странное желание откусить ему ухо.
— Жажду услышать новый вариант. Я много интересного узна ю, когда веду себя как баран.
Я возмущенно вспыхнула. Что бы такое придумать? Я не слишком хорошо умела ругаться, папа строго-настрого запретил произносить бранные слова в его присутствии. Впрочем, братья быстро исправили ситуацию. Но, даже зная некоторые их особо красочные словечки, я никак не могла найти подходящее для Дэра.
Между тем он занес меня в комнату и осторожно усадил на кровать.
— Простыни, господин… — начала было служанка, но он бросил на неё такой взгляд, что девушка покраснела.
— Предпочтете, чтобы я усадил леди на пол? Или, может, заставил её стоять на израненных ногах?
— Что вы, господин! — воскликнула девушка. Я видела, что она готова броситься наутек, и поспешила вмешаться.
— Если хотите застелить чем-то — делайте это. Я постою.
— Ты не будешь стоять, — поморщился Дэр.