Я уронила голову на землю, и Дэр укрыл меня своим плащом.
— Спи. Я буду рядом.
— А еда?
— Сделаю, как только уснешь.
Я закрыла глаза и тотчас провалилась в теплое молоко снов. На сей раз их было так много, что я не успевала запомнить ни места, ни лица. Спала, уставая от сна, глотала цвета вместо еды, и качалась на качелях над бездонной пропастью, крича во все горло.
Меня разбудило ворчание Дэра.
— Хватит уже мешать, — говорил он. — Ты конь или дракон?
Я разлепила веки — мужчина что-то готовил над костром, а Шторм лез ему под руки, смешно стуча зубами.
— Животное, я сказал, иди на место. Ты не получишь эту рыбу.
Откуда он её взял?
— Траву жуй, хищник гривастый.
Шторм пошевелил губами, шумно втянул воздух и повернулся к Дэру задом, взмахнув хвостом.
— Знаешь что, зверь наглая? — тихо возмутился Дэр. — Твоих волос здесь только не хватало для остроты вкуса!
Я не выдержала и сонно рассмеялась.
— Мэй! — широко улыбнулся Дэр. — Проснулась, моя хорошая! Сама сможешь встать?
Я попробовала и доползла до костра на четвереньках, чтобы привалиться к его бедру.
— Сколько я?
— Часа полтора.
— А Марка всё нет… Что они сделали с ним, Дэр? И почему не следуют за нами? А вдруг придут?..
— Нет, Мэй. Тени всегда сторожат пищу на одном, наиболее удобном месте. Без света не было бы Теней, именно им они питаются. Любой подходит — солнечный, лунный, звездный. Но человеческий — самый вкусный, а Марк светит ярче нас обоих. Он знал, что они отвлекутся на лакомое сияние. А ещё он знает, что нет ничего быстрее света, разве что мысль. Он удерет от них, как только найдет путь. Я пытаюсь почувствовать его, но пока что ничего не ощущаю…
— С такой скоростью он мог бы давно миновать город, — нахмурилась я. — Посетить престол Кервела, сбегать домой и вернуться. Что-то не так.
— Как только я пойму, где он — поедем навстречу. Но пока что нет смысла плутать в горах и тем более возвращаться в город. Нам нужно поесть, Мэй. Тебе особенно. Подержи, сейчас принесу стол.
Которым служила моя сумка. Я трудно приподнялась, прошлась туда-сюда, выпила воды — стало гораздо легче. Я сделала ещё несколько глотков, разошлась и уничтожила все запасы. Ничего, река близко.
Звук шагов заставил меня встрепенуться. Я оглянулась и увидела льва, медленно ковыляющего к нам на трех лапах.
— Дэр!!!
Мужчина бросил сумку и рванул навстречу, подхватывая помятую грязную тушу. Я тотчас подбежала и попыталась схватить льва за лапы, но Дэру одному было удобнее тащить зверя.
— О, предки… Чем помочь? — задрожала я, глядя в мутно-серые, безразличные глаза Солнечного.
— Для начала принеси побольше воды, милая. Потом тащи зелья, — командовал Дэр, осторожно устраивая на плаще Марка-льва. — Все, какие есть. И теплое одеяло.
Я кивнула и со всех ног кинулась к реке. Слабость отступила, приятная решимость вернула рассудок. Часть воды я расплескала по дороге, зато принесла быстро.
— Мне в ладони налей, — сказал Дэр, — он из чашек не сможет лакать.
Лев склонился, невидяще тыкаясь носом в руки, и я направила его лохматую голову к воде. Он пару раз глотнул и плюхнулся мордой вниз.
— Мэй, зелья, — напомнил Дэр, видя, что я испуганно замерла, глядя на содрогающееся мохнатое тело.
— Прости. Сейчас. — И полезла в сумку. — Почему он не становится собой?
— Не может. Ему слишком плохо. Хотя лучше бы стал. Марк! — позвал Дэр. — Вернись! Нам трудно лечить твоего зверя. — Он взял в руки лобастую голову, мягко сжал, погладил, как большого кота. Удивительно, что в отношении Солнечного он был способен на такую вот суровую нежность! — Постарайся. Ты заставлял меня, теперь изволь сам трудиться.
Лев в ответ тихонько зарычал, а через несколько секунд Дэр уже держал на руках Марка. Он был в сознании, но, пытаясь что-то сказать, никак не мог связать слова.
— Дэр, у него совсем мало цвета осталось! Оттенок как будто кто-то съел!
— Есть что-нибудь для таких случаев?
Я подала склянку с красной жидкостью.
— Бэйт сказал, что это зелье труп на ноги поставит. Для особо тяжелых случаев велено давать пять капель.
— Понял. Марк, открой рот!
Губы Сварта дернулись, но он не собирался пить. Пальцы вцепились в рубашку Дэра, сжались и обессилено упали на траву.
— Выпей, — приказал Дэр. — И станет легче. Нельзя тебе в таком состоянии спать.
Сварт поморщился и попытался подняться. Его явно сердило такое положение.
— Ну, баран! — воскликнул Дэр. — Мэй, на счет три заливай.
Марк дернулся. Хотел уйти? Неужели он настолько не любил принимать чужую помощь?
— Раз… — начал Дэр, а потом внезапно дернул мужчину за ухо, да так сильно, что тот зашипел, и слово «три» говорить не пришлось. Ох уж эти мужские методы! Зато я влила зелье, и даже больше, чем нужно.
— Будешь ещё выпендриваться! — рявкнул Дэр. — Мэй, посиди рядом. Решит встать — просто уложи обратно. Думает, что всё может… Лежи, кому сказано! Сейчас станет легче.
Он оставил Марка со мной, а сам пошел к реке. Мне дважды пришлось укладывать упрямца на место, и тот даже сказал какое-то ругательство. Да, ему стало чуть лучше. Когда подошел Дэр, я уже взмокла сражаться с Солнечным — он хотел во что бы то ни стало сидеть, а не лежать.
— Я… нормально, — прохрипел Марк. — Не надо помогать.
— Ага. По роже оно и видно. Лежи и не рыпайся, чудило.
И Дэр не слишком ласково плюхнул его на плащ, чтобы начать осматривать и кое-где латать молниями. Сварт терпел укусы светящихся змеек молча, лишь изредка вздрагивая. Я старалась помочь супругу, но толку от меня, суетящейся и взволнованной, было немного.
После всех манипуляций Марку нужно было подкрепиться, но держать еду он не мог. То есть мог, но ронял. Есть из рук Дэра Солнечный отказывался категорически, на меня смотрел сердито и неприязненно. Одичал так одичал! Он настолько не привык к дружеской помощи, что находил силы огрызаться. Я знала — он должен покушать, потому пыталась повлиять на кормежку словами. В итоге Дэр, отчаявшись, упомянул какого-то человека, и Марк соизволил отведать рыбы, а потом доел остатки сухарей. Он сказал «Спасибо», больше похожее на «Отвяжитесь!», обнял сумку и уснул.
Мы сели ужинать.
— Ему нужна любимая женщина, — сказал Дэр. — Обязательно. Не былой образ, высасывающий силы, не случайная любовница, если таковые у него вообще были… Супруга. Не в обиду Агне, которую я сам вспоминаю с нежностью, но она ушла, оставив после себя вкус слез.
— Вы разговаривали, и Марк упомянул о какой-то болезни…
— Да. Сестра была смертельно больна. А я ничего не знал! Она сказала только Марку, а семье — ни слова.
— Обидно?
— Немного, — нахмурился он. — Я думал, она может довериться мне в чем угодно. Выходит, ошибался.
— Марк был её любовью. Я тоже что-то могу рассказать только тебе, но не Смайлу и не Бэйту.
— Хм, — и Дэр погладил меня по щеке. — Понимаю. Это приятно. Но теперь Солнечному нужен другой светоч. Понятия не имею, сколько он ещё выдержит в одиночестве…
— Дэр, — тихо сказала я, зная, что самое время, — мне кажется, Габи влюблена в него…
— Что? — нахмурился супруг. — Не может быть! Она ж его боится.
— Нет. Все принимают её волнение за страх. Сам подумай: она не видит будущего рядом с ним, наверняка запрещает себе чувства, и от этого страдает. Тем более после истории с Агной разве кто-то одобрит эту любовь? Я, конечно, не знаю точно, но вижу в её глазах что-то знакомое. Частицу чувств, которые испытываю сама.
Дэр вздохнул.
— Прежде я бы велел Марку держаться подальше от моей семьи, но теперь был бы рад такому союзу. Разве что Колэя и Ирину уговорить будет сложно. Да и сам Сварт вряд ли согласится.
— Ради укрепления Атры, — сказала я. — Знаю, звучит жестоко. Да и вообще, нам ли это решать? Пусть случится, как угодно любви и судьбе.
Дэр устроился спиной к Марку, откинул руку:
— Иди сюда, милая. Ложись как всегда рядом. Чувствуя твое тепло, я знаю, что жив.